Александра Коллонтай. Валькирия революции

«Устроенный» брак поначалу казался удачным, в нем родилось трое детей — мальчик и две девочки. Но Александра и Михаил Домонтович не смирились с тем, что их разлучили. И когда Домонтович вернулся в Россию, покрыв себя славой, Александра взяла под мышку дочерей и ушла от мужа, оставив ему сына. Взбешенный Мравинский упорно противился разводу, которого требовала супруга. Каким же характером обладала эта Александра, будущая мать нашей героини! В Российской империи на разведенную женщину смотрели косо. Что и говорить о репутации женщины, оставившей мужа, сожительствующей с другим мужчиной и готовой вот-вот родить от него ребенка! Она превратилась в объект презрения всего общества. Домонтович обратился к Святейшему синоду с просьбой урегулировать их ситуацию, призвав на помощь своего семейного святого, и вместе с той, кто вскоре станет его женой, смиренно признал адюльтер в присутствии специальной комиссии. В итоге Святейший синод даровал им прощение, приняв во внимание, что Александра была на сносях. Домонтовичи вместе с тремя детьми (двумя дочерьми Мравинского и новорожденной) обосновались сначала в доме брата Михаила, а затем переехали в красивое здание близ кавалерийского училища.

Александра Коллонтай. Санкт-Петербург, 1878. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 8]

Александра, которую в детстве называли уменьшительным именем Шура, была не только третьей дочерью, выращенной Домонтовичами, но также их третьим совместным ребенком, поскольку двое других родились раньше нее и умерли во младенчестве. Это объясняет, почему Александра Александровна окружила столь ревностной заботой своего позднего ребенка и почему это излишнее внимание часто становилось для Шуры тяжким бременем. Маленькая девочка взяла привычку укрываться от властной матери у своей гувернантки-англичанки миссис Хогдон. Особую близость она чувствовала к отцу, о котором позже скажет: «Человеком, оказавшим наибольшее влияние на мой ум, на мое становление, был мой отец».

Впрочем, ее родители были очень непохожи, хотя оба разделяли либеральные идеи и не отличались конформизмом по отношению к окружающей действительности. Ярким тому примером служила Александра Александровна, мама Шуры, которая после замужества решила заработать на своем имении в Куузе, где семья проводила лето. Она устроила предприятие, занимавшееся производством молочных продуктов, которые она продавала в Санкт-Петербурге. Это глубоко шокировало общество, к которому она принадлежала.

Пока супруга отдавалась хозяйственной деятельности, началась русско-турецкая война, опустошавшая Балканы, и Домонтович отправился на войну с традиционным врагом — Османской империей. После подписания Сан-Стефанского мира в 1878 году он остался в Болгарии в качестве советника, чтобы помочь этой ставшей независимой стране создать общественные институты. Он содействовал болгарам в обзаведении либеральной конституцией, что не соответствовало взглядам русского правительства. Отзыв Домонтовича в Россию год спустя положил конец такому либерализму, который сочли неуместным.

Детство Шуры прошло под знаком политики. Сначала она увлеченно слушала рассказы о русско-турецкой войне, разделяла восторженный панславизм русского общества, затем повидала вблизи независимую Болгарию, куда она отправилась к отцу. За год, проведенный в Софии, Шура завела знакомство, решительным образом повлиявшее на всю ее последующую жизнь, с девушкой одного с ней возраста — Зоей Шадурской. Зоя обладала крайне независимым характером, отличалась особенной живостью и стала для Шуры образцом для подражания. Дружба, завязавшаяся в течение того года, продлилась всю жизнь. Впоследствии Александра Коллонтай называла Зою, наряду с сыном, самым близким для себя человеком.

Шура интересовалась всем, что видела и слышала о событиях, связанных с ее отцом. Когда ей исполнилось десять лет, царь-освободитель был убит. Его смерть и то, что за нею последовало, произвели глубокое впечатление на ребенка. Ее родители, придерживавшиеся либеральных убеждений, тяжело переживали кончину монарха, подготовившего радикальную политическую реформу. Они сознавали, что тем самым смертельный удар нанесен их надеждам увидеть, как Россия вступает в конституционную эпоху. Однако убийство также непосредственно сказалось на их собственных жизнях. Мравинского, первого мужа Александры Домонтович, обвинили в сговоре с убийцами. Вмешавшийся по настоянию жены Домонтович сумел спасти его от Сибири, но не смог избавить от ссылки и лишения всех гражданских прав.