Александра - наказание господне

Илья, приблизившись к отцу, вдруг прижался щекой к его плечу, а потом и вовсе подлез головенкой ему под руку. Кирилл, обняв одной рукой худенькие плечи сына, другой взъерошил ему волосы и, озорно улыбнувшись, обвел взглядом девушек и напряженно внимавшего Андрея.

– Ну, что ж! И расскажу! Во время экспедиции мне удалось дважды побывать в Порт-Джексоне, или, как его теперь чаще называют, городе Сиднее, столице австралийской провинции Новый Южный Уэллс. В первый раз нам нужно было произвести небольшой ремонт корпуса шлюпа, и мы специально посадили его на мель. Времени у нас было мало, мне почти не удалось побывать на берегу. Во второй раз мы простояли в гавани более месяца, прежде чем отправиться в южные широты. Это происходило в октябре, но, в отличие от нашего полушария, в Австралии был самый разгар весны, и мы хорошо провели время в гостях у одного русского путешественника. – Кирилл обвел взглядом своих слушателей. Мальчишки сидели, открыв рты, гувернантка, отвернувшись, протирала очки тонким батистовым платком, а Серафима, уставившись на князя зелеными глазищами, хитро улыбалась. Кирилл перевел дыхание и продолжал: – Целыми днями мы разъезжали верхом на лошадях по равнине, или по «открытому лесу», как его называют колонисты-англичане. В этом лесу растут самые удивительные деревья, какие мне когда-либо приходилось видеть. Ученые называют их эвкалиптами, что в переводе с греческого означает: «Я хорошо укрываю». Несмотря на свое название, эвкалипты совершенно не дают тени, и как вы думаете почему?

Мальчики, пожав плечами, перевели взгляд на учительницу. Она улыбнулась, показав глазами на отца. А тот, не дождавшись ответа, пояснил:

– Из-за сухого климата их листья обращены к солнцу не лицевой стороной, а ребром. Поэтому в эвкалиптовом лесу нет спасения от солнечных лучей. К тому же в Австралии живет множество удивительных животных, которых нигде более на Земле не встретишь. Наш хозяин показал нам некоторых из них.

– А на кенгуру вы охотились? – Андрей тоже придвинулся к отцу, устроившись по левую руку от него. – Мадемуазель Александра рассказывала нам, что они хорошо прыгают, а своих детенышей носят в карманах на животе.

Адашев улыбнулся, а Саша опять отвернулась. Слишком велико было ее желание дотронуться рукой до его щеки, ощутить тепло загорелой кожи, прикоснуться к ямочке на подбородке, почувствовать его дыхание на своей ладони и губах. Она почти не воспринимала рассказ. Невольно князь вновь всколыхнул в ней воспоминания о той далекой встрече. Помнит ли он так же хорошо, как и охоту на кенгуру, маленькую черноволосую девочку, что цеплялась за него, не желая отпускать от себя...

Адашев словно откликнулся на ее мысли:

– Сегодня вечером я отыщу в библиотеке одну занимательную книгу с интересными гравюрами, а мадемуазель Александра, надеюсь, вам почитает. Из нее вы узнаете гораздо больше о разных путешественниках и странах, в которых они побывали... А сейчас я хочу рассказать вам б одной маленькой девочке – дочке нашего хозяина. Ох, и озорница она была.

– Даже больше Андрюши? – спросил Ильюшка. Видно, старший брат был для него мерилом озорства.

– Ну, до его безобразий она, наверное, не додумалась бы, но твоего уровня достигла! – усмехнулся отец.

Князь рассказал сыновьям о тех давних событиях. Мальчишки хохотали от души. Серафима вторила с не меньшим восторгом, и только Саша сидела в оцепенении: оказывается, он ничего не забыл, а некоторые подробности помнил гораздо лучше и судил о них совсем по-другому. В то время он был взрослым мужчиной, а она откровенной дурочкой, возомнившей его сказочным принцем, обязанным жениться на ней. Александра вслушалась: он ни разу не упомянул о ее глупой детской влюбленности – или посчитал, что сыновьям не следует пересказывать подобную чушь, а может, воспоминания об этом были для него не слишком приятными?

Звук открываемой двери заставил Сашу отвлечься. На пороге стояла нянька и с удивлением взирала на них из-под тяжелой шторы.

– Ужинать в этом доме кто-нибудь собирается?

Князь быстро поднялся с ковра и, протянув руку учительнице, помог ей встать. Только на мгновение сильные теплые пальцы сжали маленькую ладонь, но это прикосновение отозвалось в их сердцах сладкой болью. Адашев почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев и удивился собственной реакции. Неужели он настолько расслабился, что даже такая невзрачная особа способна взволновать его? Или всему виной сегодняшний разговор о Полине? Хотя он множество раз брал ее за руку, обнимал в танце, но никогда подобное возбуждение не заставляло его даже на мгновение потерять голову, а ведь только что он был на грани этого, и кто же был тому причиной! Жалкая дурнушка-гувернантка, на которую в другой ситуации он бы и внимания не обратил!

Ни на кого не глядя, князь прошел к дверям и уже от порога сухо произнес:

– Мадемуазель Александра, прошу вас после того, как вы уложите детей, подняться в мой кабинет. У меня есть к вам несколько вопросов. – И, слегка улыбнувшись сыновьям, закрыл за собой дверь...