Александрия-2

– Понимаешь ли, брат, Индия – своеобразная страна. У здешних жителей столько предрассудков, но если научиться пользоваться ими, то можно извлекать очень большую выгоду. Это кастовое общество. Если ты родился неприкасаемым, в самой низшей касте, то ты им и умрешь, что бы ни делал. Поэтому у индусов единственной надеждой на перемены является смерть. Если в этой жизни ничего изменить нельзя, может быть, хоть в следующей станет лучше. А для того чтобы после смерти твоя душа переселилась на более высокий уровень, надо меньше грешить и стойко переносить все невзгоды, которые тебе посылает судьба. Но если ты раджа, то тебе положено много слонов, верблюдов, лошадей и слуг. А мы – англичане – правители, мы устанавливаем для них законы. Поэтому, хочешь ты того или нет, но положение обязывает иметь свиту. Тем более охрана сейчас нам не повредит. Недавно в провинции вспыхнуло очередное восстание. Племя рамуси взбунтовалось из‑за высоких земельных налогов. К нему примкнули пиндари – воины бывших маратхских армий, ставшие обыкновенными грабителями. Я без отряда сипаев никогда не покидаю дворец.

– Так у тебя есть свой дворец? – удивленно спросил Роберт.

– Скоро увидишь, – ответил скромный служащий Ост-Индской компании.

На дорогу до Пуны ушло два дня.

Заночевала процессия на высоком открытом берегу реки подальше от леса и прибрежных зарослей кустарника. Шервуд-младший в караул выделил четверть сопровождающих его сипаев.

Ночь прошла без происшествий. Если не считать, что одного погонщика верблюдов, отправившегося к реке за водой, съел крокодил.

И вот, после еще одного утомительного дневного перехода под палящим тропическим солнцем, показался город, в котором чиновник Ост-Индской компании нес свою службу.

Караван вошел в городские ворота, и возвышавшиеся на слоне европейцы оказались в сутолоке людского муравейника. Здесь было еще многолюднее, чем в Бомбее. Большинство мужчин были раздеты до пояса, а женщины облачены в белоснежные одежды. Они радостно приветствовали процессию и склоняли головы в почтительных поклонах.

– А тебя здесь уважают, – сказал брату капитан «Святой Марии» и спросил: – У индусов сегодня какой-то праздник?

– Да. Они празднуют наступление нового года.

– Но сейчас ведь только ноябрь?

– По индийскому календарю смена лет происходит именно в это время. Сейчас целую неделю никто не будет работать. Они будут ходить друг к другу в гости и напиваться, прямо как русские, – Джон Шервуд повернулся к графу Северному и добавил: – Представляете, в таком жарком климате – и пить крепкий ром! В России понятно, почему пьют водку. Там холодно. Мне кажется, что устойчивость той или иной нации к алкоголю определяет ее уровень культуры. Взять, к примеру, французов. Они пьют очень много спиртного, но на улицах Парижа вы не увидите пьяных, валяющихся в сточных канавах. То же самое и в Лондоне, и в Берлине. А в Индии, как и в России, – это повсеместное, обыденное явление. Это все португальцы их приучили к рому. Пьянство быстро распространилось по всему побережью. Лучше бы что-нибудь путное у европейцев переняли…

Тем временем процессия миновала еще одни ворота, оставив позади базары, узкие улочки и толпы народа.

Здесь было чисто и просторно. Повсюду благоухали диковинные цветы. Журчали струи фонтанов. Даже многочисленные беседки, разбросанные по обширной территории среди декоративных пальм и других экзотических растений, были украшены слоновой костью и золотом. А какие искусно вырезанные из камня фигуры индийских богов украшали исполинские колонны дворца! Такого великолепия граф Северный не видел даже в Египте, что уж говорить о скромных обиталищах европейской знати.

Несколько десятков слуг в красных ливреях застыли в поклоне у ступеней, ведущих во внутренние покои. Погонщик крикнул что-то слону на своем гортанном языке, и могучий властелин джунглей остановился и медленно, чтобы не уронить сидевших на нем людей, опустился на одну ногу, потом на другую, а затем вообще лег на мозаичные плиты, поджав под себя все конечности, как собака. Первым, как по ледяной горке, скатился со слона погонщик. Он подал руку и помог спуститься хозяину, а потом и его гостям.

Один из слуг в расшитом золотом красном камзоле выделился из строя и, упав на колени перед чиновником, поцеловал его руку и доложил по-английски:

– За время вашего отсутствия, господин, во дворце никаких происшествий не было.

– Встань, Селим, – Джон Шервуд даже застеснялся проявления такого раболепия. – Я, конечно, понимаю, что ты любишь и уважаешь меня, как своего господина, но у меня гости, а в Европе не принято столь открыто выражать свои чувства. Лучше познакомьтесь. Это мой брат – Роберт Шервуд. Он морской офицер. А это – наш дорогой гость из далекой России граф Северный. Когда-то он тоже был большим правителем, но потом власть ему надоела, и он стал странствовать по свету. А это мой дворецкий Селим. По всем вопросам обращайтесь к нему. Он прекрасно говорит по-английски, и все, что вам будет нужно, он в лепешку расшибется, но найдет. Кстати, Селим, покои для моих дорогих гостей готовы?