Александрийское звено

— Ну и что? Кого это волнует? Мой рейтинг взлетит так, что пробьет дыру в потолке. Ничто не заводит американцев столь сильно, как пляски вокруг шеста, на котором болтается национальный флаг, а именно это я и собираюсь регулярно устраивать в течение ближайших семи лет. Арабы — торгаши, они сразу увидят, что настала пора заключать сделки, особенно если это пойдет во вред Израилю.

— Похоже, вы обдумали каждую мелочь.

— Последние месяцы я не могу думать ни о чем другом. Я пытался склонить Дэниелса на свою сторону, но он не желает идти ни на какие уступки, особенно в том, что касается Израиля. Эта проклятая страна размером с небольшой американский округ когда-нибудь погубит нас, а я не намерен этого допустить.

— Когда мы встретимся в следующий раз, вы уже будете президентом Соединенных Штатов.

— Альфред, помимо террористов, руками которых будет проведена акция, вы и я — единственные люди на планете, которые знают о том, что должно произойти. Я позаботился об этом.

— И я — тоже.

— Так пусть случится то, что назначено судьбой, а мы с вами будем пожинать плоды удачи.

63

Херманн задумчиво смотрел на мужчину, сидящего напротив него. Являясь вице-президентом Соединенных Штатов Америки, он при этом ничем не отличался от неисчислимого множества других политиков, которых Херманн на протяжении своей жизни покупал и продавал по всему миру, — мужчин и женщин, жаждущих власти и страдающих дефицитом совести. Американцы обожают корчить из себя воплощение добродетели в белых одеждах, но те, кому довелось побыть у кормила власти, не могут противиться искушению снова оказаться на начальственном Олимпе. Этот человек, сидящий сейчас в его библиотеке в разгар работы зимней ассамблеи ордена, не являлся исключением. Он говорил о высоких политических целях и переменах во внешней политике, но с самого начала был готов предать свою страну, своего президента и самого себя.

Благодарение Всевышнему!

Орден Золотого Руна расцветал на аморальности других людей.

— Альфред, — заговорил вице-президент, — скажите, неужели действительно возможно существование доказательств неправомочности претензий Израиля на Святую землю?

— Разумеется. Ветхий Завет являлся главным объектом исследований ученых Александрийской библиотеки. Когда впоследствии, уже незадолго до гибели библиотеки, появился Новый Завет, они изучили и его, что называется, от корки до корки. Нам это доподлинно известно из уцелевших манускриптов. Логично предположить, что оба текста, как и анализ Ветхого Завета, написанного на древнееврейском языке, до сих пор существуют.

Он вспомнил отчет Сейбра, полученный им после того, как тот побывал в Ротенбурге. Израильтяне убили еще троих людей. Каждого из них незадолго до этого посетил Хранитель, каждый был так или иначе вовлечен в изучение Ветхого Завета. Хаддад тоже получил приглашение и, видимо, достиг значительных успехов в своих исследованиях, иначе с какой стати он удостоился такой высокой чести и зачем Израилю было бы убивать этого палестинца?

Между всеми этими событиями непременно должна существовать связь.

— Недавно я был в Англии, — сказал вице-президент, — и мне показали Синайскую Библию, сказав, что она датируется четвертым веком и является одним из древнейших текстов Ветхого Завета, дошедших до наших времен. Она написана на греческом.

— Прекрасный пример! — воскликнул Херманн. — А вам известна история этого документа? Его, кстати, чаще называют Синайским кодексом.

— Так, отрывочно.

Херманн рассказал своему гостю о немецком ученом Тишендорфе, который в 1844 году путешествовал по Востоку в поисках старинных рукописей. Оказавшись на Синае, он попал в монастырь Святой Екатерины и случайно заметил в ведре для мусора сорок три пожелтевшие от времени страницы с текстом на древнегреческом языке. Монахи сказали ему, что это бумага, предназначенная для розжига печи. Тишендорф решил, что тексты относятся к Библии, и упросил монахов отдать ему страницы. Через пятнадцать лет — уже по поручению русского царя — он вернулся в монастырь Святой Екатерины, где нашел еще несколько листов Ветхого Завета из Синайского кодекса и обнаружил полный Новый Завет. Ученому удалось уговорить монахов выдать ему все листы кодекса в качестве подношения российскому императору. Получив кодекс, Тишендорф привез его в Санкт-Петербург. После революции большевики продали кодекс англичанам, и он до сих пор выставлен на всеобщее обозрение в Британской библиотеке.

— Синайский кодекс, — продолжал Херманн, — действительно является одним из древнейших манускриптов, дошедших до наших дней. Предполагают даже, что он был создан по указу самого императора Константина Великого после принятия им христианства. Но не забывайте, что Синайский кодекс был переведен на греческий неизвестным нам переводчиком, да и рукопись, послужившая оригиналом для перевода, представляет для нас тайну, покрытую мраком. И о чем это нам говорит?