Александрин. Огненный цветок Вальхейма [СИ]

Или, скорее, не успел угробить изумительный оливкового цвета туалет. Выйдя из ступора, я со всей силы врезала его сиятельству коленкой меж ног, вложив в этот удар всю силу своего гнева. Можно сказать, выплеснула на урода накопившийся за минувшие дни стресс.

С лоснящихся щёк де Париньяка сошла краска. Издав что-то среднее между стоном и хрипом, граф схватился за причинное место. Не теряя времени, я рванулась прочь, однако не успела сделать и нескольких шагов. К вящему моему ужасу, мерзкий сосед очухался в считанные секунды, бросился следом и с остервенением впечатал меня в стену.

От удара о ледяную кладку в глазах засверкали искры, а потом всё вокруг начало множиться: вместо одного, теперь передо мной мельтешили несколько перекошенных яростью лиц, наслаиваясь друг на друга.

— Значит, по-хорошему мы не желаем! — зло прошипел придворный, явно поставивший своей целью расплющить меня о больно царапающий спину камень. — Что ж, по-плохому даже интересней.

Собиралась плюнуть в одну из графских рож, рискуя нарваться за столь красноречивое выражение чувств как минимум на пощёчину, когда вдалеке, приумноженный эхом, раздался топот шагов.

Опомниться не успела, как де Париньяка, у которого из пены кружев, прикрывавших толстую шею, по-прежнему торчало несколько голов, оттащили в сторону мои подоспевшие вовремя (ну почти вовремя) охранники. Граф ругался так, что хотелось заткнуть уши. Точно многоглавый дракон изрыгал пламя ярости, а, вернее, попросту плевался, как разошедшийся верблюд, и грозился превратить моих спасителей и меня заодно в, цитирую дословно, «жалкую кучу дерьма».

— Дерьмом скоро почувствуешь себя ты, — ничуть не впечатлился угрозами невменяемого сиятельства один из моих защитников. Схватив это самое сиятельство за шкирку, поволок по широкой галерее, оглашаемой пьяными воплями и отборной руганью, которые с каждой минутой, хвала Единой, становились всё тише.

Вскоре звук шагов затерялся где-то на ступенях лестницы. Стены старого замка поглотили разглагольствования графа о несправедливости жизни.

Вот бедняга! Не успел надругаться над беззащитной девушкой. А мне, бесстыжей, хватило наглости не ответить на его «заигрывания».

Второй стражник остался сторожить пропажу, то бишь меня. В изнеможении прислонившись к стене, я прикрыла глаза.

— Ваша светлость, может, послать за лекарем?

— Нет, нет, со мной всё в порядке, — поспешила заверить спасителя.

— Тогда позвольте проводить вас обратно в зал, — поклонился мужчина. — Её величество спрашивали о вас.

Возвращаться к придворным, от внимания которых едва ли что-то могло укрыться, сейчас, в таком состоянии, мне совсем не хотелось. Но воля королевы — закон. А потому поправила сползший рукав, державшийся на одном честном слове. Кое-как прикрыла прореху на плече кружевом, провела дрожащими пальцами по складкам на юбке и пригладила волосы.

— Спасибо, — сказала тихо.

— Защищать вас — мой долг.

Я благодарно улыбнулась стражнику, не упрекнувшему меня ни словом, ни взглядом.

— Завтра утром его светлость узнает об этом неприятном происшествии, и по отношению к графу будут приняты меры.

Понятно, что не сегодня. Сегодня его светлости не до графов и не до происшествий.

Да и до жены, как оказалось, дела нет.

Интересно, как там проходит свидание? Маркиз ещё находится в вертикальном положении или уже успел принять горизонтальное?

В любом случае, этого я не узнаю. До боли закусила губу, чтобы не зарычать, как совсем недавно рычал граф, и потащилась обратно к своей работодательнице. Исполнять роль дрессированной собачки.

Глава 14

Алис была вне себя от радости и, пока следовала за чародеем в собственную спальню, никак не могла прогнать с лица улыбку. Закрутить роман со Стражем, да не абы с каким, а с самим маркизом де Шалон, — тут было чем гордиться. Только самые красивые женщины Вальхейма могли надеяться на его расположение. И вот она, Алис Арабель дю Файи, стала одной из них.

Избранница Стража Мглы. Звучит как музыка. Девушка блаженно зажмурилась, рисуя в мечтах своё ближайшее будущее. В котором были он и она и не было этой провинциальной выскочки, его жены.

Завтра все придворные дамы будут локти кусать от зависти и все разговоры будут только о ней, Алис. Наверное, получи мадмуазель дю Файи предложение от правителя стать королевской фавориткой, и то бы так не радовалась. Не сходила бы с ума от счастья.

Странно, что герцогиня д'Альбре, которая, говорят, много лет по Стражу сохла, так просто его уступила. Даже более того! Сама благословила робеющую в присутствии маркиза Алис на решительные действия.

Необычный разговор между бывшей и будущей любовницами Стража состоялся не далее как сегодня утром. Сразу после того как его светлость обратился к Алис с просьбой. Сначала девушка не придала ей значения и не заметила со стороны де Шалона особого интереса.

Однако Опаль, перехватившая её на утренней прогулке, сказала, повергнув рыжеволосую красавицу в шок этим откровением: