Александрин. Огненный цветок Вальхейма (СИ)

Его светлость не переносил жару, да и кому понравится чувствовать себя перепёлкой, засунутой в раскалённую печь. Наверное, оттого и был таким бледным, почти что пепельным.

— Вполне, — на миг зажмурился маркиз.

Посильнее сжав поводья, рванул вперёд, чтобы уже через каких-то несколько секунд оказаться возле неплотно прикрытой узорчатой кованой калитки. А оттуда — мимо подёрнутых мхом фонтанов и заросших сорняком газонов к парадному входу с белыми полукружиями лестницы, формой напоминавшей подкову.

Спешившись, взлетела по ней за мужем.

— Чувствуешь? — Страж толкнул тяжёлые створки.

Сильвен, такой же бледный, напряжённо озирающийся, с ножом наготове, крался за нами следом. Полагаю, я выглядела не лучше своих спутников и цветом лица тоже вполне могла сойти за призрак Тюли.

Судорожно кивнула в ответ, из последних сил борясь с дурнотой. Зловоние, не то, которое источает демон, но тем не менее такое же острое, тошнотворное, ощущалось повсюду. Древняя тёмная магия пропитала воздух, сами стены, затканные по углам паутиной с угодившими в неё насекомыми.

Вот так и Лоиз… угодила на свою голову.

Ступая по потускневшему мрамору пола, по которому кружила потревоженная ветром, ворвавшимся в дом вместе с нами, прошлогодняя листва, мы приблизились к лестнице. Я запрокинула голову, концентрируясь на малейшем звуке, скользя взглядом по убегающим вверх ступеням, постепенно тающим в полумраке верхних этажей. Старалась отогнать непрошенные воспоминания, дрожью отозвавшиеся во всём теле. Именно здесь, в этом доме, меня лишили силы. Здесь я украдкой любовалась Стражем, на балу, устроенном в честь его распрекрасной супруги.

Моей кузины и самого страшного кошмара моей жизни.

Уже шагнув на первую ступень, Моран замер на миг, а потом метнулся обратно, бросился через холл к анфиладе просторных пустынных комнат.

Я последовала за ним. Бегом, разгоняя давящую тишину дробью каблуков, постепенно улавливая монотонное старушечье бормотанье и всхлипы, сдавленные всхлипы и мольбу сквозь слёзы.

Плакала Лоиз.

Точно подхлёстнутая помчалась на звук. В тот момент я плохо соображала или, скорее, не соображала вовсе. Бежала, задыхаясь от ужаса, ругала себя и проклинала, боясь, что опоздала. Не поняла, как так получилось, что сумела обогнать Стража. Не заметила, что с ним творится что-то неладное.

Моран двигался всё медленнее, как будто из последних сил. Обернулась на миг. Кажется, его подхватил Сильвен. Или…

В следующее мгновение меня сковало цепями ужаса.

Резные створки распахнулись от удара ладоней. Запнулась, парализованная страшным зрелищем: Лоиз, распростёртая на полу, и склонившиеся над ней три демона. Зеркало, в котором застыло искажённое мукой лицо мужа. Вязкое марево чар, расползающееся по залу, тёмным облаком нависшее над сестрой.

— Нет!

Пламя, непокорное, мне неподвластное, хлынуло к магам и тут же погасло, растаяв дымом, смешавшись со злыми чарами колдуньи.

Но, по крайней мере, Серен отскочила с яростным шипением, выпустив из своей руки окровавленную ладошку моей сестры.

— И надо же было демонам притащить тебя сюда именно сейчас! — истерично вскрикнула герцогиня. — Решила сдохнуть за компанию с сестричкой?!

Я облегчённо перевела дух. Раз гнилая душонка Серен не покинула присвоенное ею тело Опаль, значит, Лоиз жива!

— Только после вас, мадам, — огрызнулась, чувствуя, как радость живительным теплом растекается по венам, заполняет каждую мою клетку.

Жаль, её заметно поубавилось, когда меня чуть не сбила с ног волна горячего воздуха, прокатившаяся по залу и больно ударившая в меня. Грудь противно заныла. Меня отнесло на несколько шагов назад, но всё же я сумела удержать равновесие и устоять.

— И это всё, на что ты способна? Серен, разочаровываешь.

— Разберись с ней. Живо! — велела де Грамону проклятая чародейка, даже не взглянув в мою сторону, и продолжила, сгорбившись, что-то зловеще бормотать, водя иссохшими руками над телом Лоиз. Время от времени глаза, подёрнутые бельмом, хищно впивались в зеркало, где… в агонии корчилась тёмная сущность де Шалона.

Сероватая дымка чар как будто вытекала из отражения, что явно доставляло тени не самые приятные ощущения. Двойник маркиза шипел, скалился, бился о мерцающую гладь, тщетно пытаясь вырваться из оков губительной магии.

Тут уж мне и вовсе перехотелось насмехаться и ликовать.

Ну а когда Адриен с колен поднялся…

— Что это ты так побледнела, а? Что, Ксандра, со Стражем слабо тягаться? — вякнула, трусливо пятясь к ведьме, своей ширме, герцогиня.

Де Грамон рванулся ко мне с выражением такой лютой злобы на лице, такой ярости, что я… Нет, не испугалась — растерялась. Оцепенела. Обуреваемая желаниями поскорее оказаться возле Лоиз и оттолкнуть от неё премерзкую старуху; раздавить, точно крысу, стерву-кузину; спасти Морана от гибели — не знала, как поступить.

Замерла, глядя в налитые кровью глаза мага, и лишь в последний момент вскинула дрожащие руки, отразив брошенный в меня сгусток пламени. Тот впечатался в стену, оставив на шёлке обоев некрасивую чёрную прогалину.