Алексеев. Последний стратег

Утром пришёл Рузский и прочёл свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, т. к. с ним борется соц(иал)-дем(ократическая) партия в лице рабочего комитета. Нужно моё отречение, Рузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 с половиной пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте и в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с кот(орыми) я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого.

Кругом измена и трусость и обман!»

«3 марта. Пятница.

Спал долго и крепко. Проснулся далеко за Двинском. День стоял солнечный и морозный. Говорил со своими а вчерашнем дне. Читал много о Юлии Цезаре. В 8.20 прибыл в Могилёв. Все чины Штаба были на платформе. Принял Алексеева в вагоне. В 9 с половиной перебрался в дом. Алексеев пришёл с последними известиями от Родзянко. Оказывается, Миша (великий князь Михаил Александрович) отрёкся Его манифест кончается четырёххвоской для выборов через 6 месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились - лишь бы так продолжалось дальше».

«4 марта. Суббота.

Спал хорошо. В 10 ч. пришёл добрый Алек. Затем пошёл к докладу (Алексеева). В 12 час. поехал на платформу встречать дорогую мама, прибывшую из Киева. Повёз её к себе и завтракал с нею и нашими. Долго сидели и разговаривали. Сегодня получил две телеграммы от дорогой Алике. Погулял. Погода была отвратительная - холод и метель. После чая принял Алексеева и Фредерикса. К 8 час. поехал к обеду к мама и просидел с нею до 11 час».

«8 марта. Среда.

Последний день в Могилёве. В10 с четвертью подписал прощальный приказ по армиям. В 10 с половиной пошёл в дом дежурства, где простился со всеми чинами штаба и управлений. Дома прощался с офицерами и казаками конвоя и Сводного полка - сердце у меня чуть не разорвалось! В 12 час. приехал к мама в вагон, позавтракал с ней, и её свитой и остался сидеть с ней до 4 с половиной час. Простился с ней, Сандро, Сергеем, Борисом и Алеком. Бедного Нилова не пустили со мною. В 4.45 уехал из Могилёва, трогательная толпа людей провожала.

Поехал на Оршу и Витебск.

Погода морозная и ветреная.

Тяжело, больно и тоскливо».