Алексеев. Последний стратег

Генерал Алексеев сказал, что он ещё подумает.

Прощаясь со мной, генерал Алексеев сказал, что нам надо в ближайшие дни условиться относительно дальнейшей совместной работы.

25 ноября (8 декабря) генерал Деникин и я пошли к донскому атаману генералу Каледину.

Генерал Каледин принял нас очень серьёзно, сказал, что, работая в полном согласии с генералом Алексеевым, он убеждён, что генералу Алексееву удастся сформировать хорошую добровольческую армию, а ему - донскую. Затем он сказал, что очень рад приезду на Дон целой группы генералов, которые могут наладить организационную работу, но, - прибавил генерал Каледин, - имена генералов Корнилова, Деникина, Лукомского и Маркова настолько для массы связаны со страхом контрреволюции, что я рекомендовал бы вам обоим и приезжавшему генералу Маркову пока активно не выступать; было бы даже лучше, если бы вы временно уехали из пределов Дона.

После этого генерал Каледин добавил:

   — Я отнюдь не настаиваю, чтобы вы уезжали с Дона. Если вас это не устраивает, то оставайтесь, и вы будете гостями донского казачества...».

Деникин и Марков, пока оставаясь без конкретных должностей, уехали налаживать, связи в столицу Кубанского казачьего войска город Екатеринодар. Лукомский отправился ещё дальше, к терским казакам, в город Владикавказ. Но уже вскоре им суждено было возвратиться назад, в Новочеркасск.

Сам Алексеев не раз пытался наладить деловые отношения с Кубанью. Туда он инкогнито совершил две поездки. В 20-х числах ноября генерал побывал в Екатеринодаре на заседании правительства «Юго-Восточного союза». Но поездка оказалась малопродуктивной. Вернувшись в Новочеркасск, он так сказал о её результатах:

   — В Екатеринодаре не думают о том, что скоро окажутся под ударами большевиков из Ставропольской губернии. Громко говорят о своей автономии, забывая, что Кубанская область является частью России...

Из Новочеркасска Алексеев направил несколько доверенных лиц на российские окраины. В начале января 1918 года в район Кавказских минеральных вод командируется полковник Я. А. Слащёв, недавний командир гвардейского Московского полка. Ему ставилась задача создать на Северном Кавказе офицерские организации, которые бы стали источником пополнения Добровольческой армии.

Михаил Васильевич возлагал на миссию Слащёва большие надежды. В Пятигорске и других городах Кавказских минеральных вод скопилось большое число офицеров, прежде всего с Кавказского фронта. Там же проживали соратники бывшего Верховного главнокомандующего - генералы Рузский, Радко-Дмитриев и другие.

Полковник Слащёв выглядел достаточно авторитетной фигурой для обращения к фронтовому офицерству: за войну был пять раз ранен и дважды контужен, награждён орденом Святого Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием, участник почти всех боев лейб-гвардии Финляндского полка, в рядах которого прошёл почти всю Первую мировую войну, прежде чем стать командиром другого, не менее известного полка русской гвардии.

Из Пятигорска на Дон Слащёв вернулся в подавленном состоянии. И потому разговор с Алексеевым у него состоялся без свидетелей:

   — Яков Александрович, вы виделись с генералом Рузским?

   — Да, Михаил Васильевич. Он много расспрашивал о делах организации добровольцев и просил вам кланяться.

   — Вы спросили его, как он относится к идее Белого движения?

   — Генерал Рузский сомневается в том, что эта идея спасёт Отечество и победит революционную анархию.

   — Значит, бывший главнокомандующий армиями Северного фронта не торопится стать в наши ряды.

   — Это так. Впрочем, как и другие генералы, ныне отдыхающие на Минводах.

   — А что думает тамошнее офицерство?

   — Города там, и особенно Пятигорск, переполнены офицерами с Кавказского фронта. Но лишь немногие из них откликнулись на мой призыв. Все чего-то выжидают. Даже казачьи офицеры, осевшие в терских станицах, и те не хотят браться за оружие.

   — Может быть, Яков Александрович, время для них ещё не пришло? Но где боль за гибнущую Россию?