Алексей, алексия и Ася-невидимка

И Ленчик-Бульдог вырвал у Лешки книгу. Он повертел ее и так и сяк, не заглядывая на страницы, которыми книга взмахивала в его руке, будто множеством беспомощных крылышек летучее существо, пойманное безжалостным хищником.

Лешка, опешив, только глазами хлопал. Дело в том, что школьная его жизнь протекала, может, и скучновато, если посмотреть на нее глазами школьного хулигана и балагура, но – вполне так себе мирно. То есть без всяких наездов и травли. Особой активностью Лешка в классе не отличался, ни с кем на ножах не был, но и ни с кем близко не дружил. Был у него приятель, сосед по парте, – Колька. Выходит, тезка будущего соседа по больничной палате. Приятель, но не закадычный друг: вне школы они как-то особо и не дружили, по улицам не тусовались и даже ни разу друг у друга дома в гостях не были. Лешка учился в среднем на четверки, иногда ловил пары по невнимательности, то есть когда выпадал из реальности. А в остальном… Короче говоря, если бы ничего не случилось, то никаким героем никакой истории, по которой можно книжку написать, Лешка бы ни за что не стал. Именно по всем вышеуказанным причинам Лешка совершенно не испугался немотивированного наезда Бульдога, который раньше совершенно не обращал на него внимания.

– Зашквар! – хмыкнул Ленчик и смачно плюнул в разворот книги, за который цеплялся его здоровенный большой палец.

Лешка моргнул и снова никак не отреагировал. Он просто не понимал, что и почему происходит.

– А глаза у него такие начитанные-начитанные, – токсично протянул один из тех, кто всегда под вожаком с поджатым хвостом.

Ленчик бросил книгу под ноги Лешке.

– Короче, начитанный. Еще раз увижу тут эту… читальню, блин, мозги вправлю, умник. Ты поэл? Нормальные люди отдыхают на переменах, а ты всем глаза мозолишь, червяк библиотечный.

И отвалил со свитой.

Что это было, Лешка не понял ни разу.

Он огляделся, почуяв, что вокруг стало как-то совсем не шумно для перемены. Многие одноклассники и не только, замерев, глазели на него с опаской. С той самой опаской, которой вроде бы он сам должен был быть пропитан насквозь, раз на нем поставил невидимую черную метку Ленчик-Бульдог. Но Лешка чувствовал только недоумение и обиду, причем вовсе не глубокую такую обиду. Просто все это произошло, как внезапное странное видение-сон.

Колька стоял в сторонке, у колонны, с потерянным видом.

Леша нагнулся, поднял осторожно книгу, посмотрел на плевок, основательно замаравший страницу, и стал думать, как его вытереть. Книжка упала, не закрывшись… так не закрывать же ее теперь… да и в портфель не положишь.

Но сначала Леша подошел к приятелю, надеясь, что тот, видев все со стороны, как-то объяснит произошедшее.

– Что это было, а? – спросил он Кольку.

И заметил, что тот отступил, попятился на полшага.

– Да я сам не врублюсь, чего он к тебе прикопался, – пробормотал Колька.

До конца перемены оставалось мало времени.

– Ладно, фиг с ним, – сказал Лешка и пошел в туалет, чтобы хоть немного привести оскверненную книгу в то состояние, при коем ее все же можно будет отрывать, не испытывая омерзения.

Бумаги в туалете не нашлось. Что делать? Лешка помялся в растерянности… Потом положил раскрытую книгу на подоконник, давя в себе отвращение. Он дочитал заплеванную страницу, потом поднял ее, но не положил на предыдущую, а также прочитал оборот страницы, глядя на нее сбоку… А потом стал медленно и осторожно отрывать страницу от книги. Звук – тр-р-р! – был омерзительный. Лешка бросил эту страницу в унитаз и спустил воду. Но страница – вот проклятье! – прилипла к гладкой фаянсовой поверхности.

И вот тут-то Лешку проняло всего насквозь, разом пропитало кислотой и горечью осознание дикого унижения, которое он только что испытал впервые в жизни… Мышцы сжались, слезы выступили… хоть не потекли – и на том спасибо!

Нет, ну надо было врезать Бульдогу в морду – и все! Потом, конечно, его, Лешку, отделали бы по-черному, но зато хоть достоинство сохранил бы… А с другой стороны, Лешка уже прекрасно понимал, что не врезал бы, даже если б в те мгновения разозлился зверски. Не врезал бы и – все! Чтобы это сделать, надо было уже иметь хоть какой-то опыт «врезания» хотя бы ровеснику, а не такому здоровому лбу. Такое могло случиться только само собой при подобном опыте. А он, Лешка, никогда никому не врезал – так уж исторически сложилось, что он всю жизнь проходил тихим пацифистом и ни в какие разборки ни с кем никогда не попадал. И вообще ссориться не умел! Лешка еще ни разу в жизни ни с кем не дрался… Вполне возможно, что для почти тринадцатилетнего пацана это было очень большим упущением… Ну, хоть наорать на Бульдога дико он мог! На такое, чувствовал Лешка, он был способен… Но его так врасплох застали, он так опешил, что… Но если посмотреть с другой стороны, и страха он тогда не выказал, а это уже не полный отстой.

От последней мысли Лешка чуток приободрился. Однако ж когда прозвенел звонок на урок, он зашел в класс последним. И класс глянул на него так, будто зашел всем знакомый зомби. Да, знакомый и не опасный. Но – зомби!