Алексей Кулаковский

С трудником из красной лисицы,
С кисетом из черно-бурой лисицы,
С кнутом из сиводушки,
С игрушкой из лесной бурой лисицы,
Широкая натура,
Многообразный распорядитель,
Все имеющий богач,
Господин Дедушка! —

и всё в нем замирало от восторга…

Разумеется, и раньше слышал Кулаковский, как поют охотники, собираясь на охоту, но высокая литературная красота этих заклинаний открылась ему только сейчас…

Ведь хотя и оказался Алексей Елисеевич, как в дошкольные годы, в якутской глубинке «вне сферы влияния русского языка», но слух его был очищен образованием, а душа разбужена русской культурой. Поэтому и слышал он и понимал то, что не слышал и не понимал раньше…

Благословенные дни мои настали.
Девять конских волос во всю длину класть,
Семи конских хвостовых волос распрямлением бросать,
Знаменательные дни наступили!.. —

писал Алексей Елисеевич, еще не сознавая, что не просто записывает песню Анемподиста Яковлевича Аввакумова, а создает новое литературное произведение.

Годы спустя Кулаковский скромно заметит, что его алгыс лучший из всех известных ему вариантов[44]. Однако эстетическая «завершенность», «сверхвариантная», как выразился исследователь, полнота выделяют текст Кулаковского из череды фольклорных записей, сделанных различными исследователями, превращают его в самостоятельное художественное произведение.

«Мы не должны рассматривать «Благословение Байаная» как простое переложение из жанра якутского фольклора, это действительно художественное произведение, созданное поэтом… — говорит Е. Е. Алексеев. — Бытовой алгыс Байаная, которым пользуются в народе, представляет собой только прошение охотника, он ждет для себя от духа только добычи. Кулаковским же создан художественный образ охотника, человека активного, обрисованы его жизнь, труд, характер, жизненные привычки, отношение к верованиям».

В справедливости этого суждения легко убедиться, сравнив «Благословение Байаная» с записью, сделанной С. А. Новго-родовым в 1914 году в Ботурусском улусе, то есть примерно в то же время и в том же месте, где писал Кулаковский.

Разница поразительная!

Народная песня Анемподиста Яковлевича Аввакумова для А. Е. Кулаковского важна не сама по себе, а только как дверь, через которую входит поэт в сокровенный мир, составляющий духовную суть народной жизни, определяющий ее обычаи и поверья. Растворяясь в воздухе этого сокровенного мира, припадая к истокам родного языка, обретает Кулаковский поэтическую силу и пророческую прозорливость.

По праву «Благословение Байаная»:

Семи волнистых гор хозяева,
Близко-близко будьте!
Род Сары-Нарасына,
Грозной кровавой девы потомство,
С бахромчатой одеждой,
С узорчатыми шубами,
Под травой шушукающие парни,
Под почвой шепчущиеся девки,
На меня глядя, улыбайтесь,
Оборачиваясь к тени своей, светлейте лицом… —

считается первым произведением якутской письменной литературы[45].

Символично, что создано оно как раз накануне XX века. Получается, что Алексей Елисеевич Кулаковский начинает с благословения не только свой творческий путь, но и всю якутскую литературу, основоположником которой он стал…

«В возникновении и становлении якутской литературы я отмечаю два значительных момента, — писал по этому поводу Е. П. Шестаков-Эрчимэн в книге «Вечно живой Ексекюлях». — Во-первых, наша литература родилась в одно время с новым веком, она возникла в начале самого быстрого, динамичного, противоречивого в своем историческом развитии XX века; во-вторых, именно алгыс, которому якутский народ придает особое значение, вдохновил тогда поэта и ученого Кулаковского на плодотворную творческую и исследовательскую работу.

Это замечательно. Якутская поговорка гласит: «Алгыс и плот сдвинет». Алгыс — благословение Ексекюлях Елексей с его глубинным значением, составленный из слов, побуждающих только на добрые чувства и мысли, несущий в души свет, возвышающий и сильный, продолжает и теперь работать. И потому литература, получившая такое благословение, будет работать не только на якутский народ, будут созданы поистине высокохудожественные произведения, которые с большим интересом будут читать другие народы, люди земли».

Как замечает Кулаковский в стихотворении «Благословение по-старинному»: