Алексей (ЛП)

“ Что? ” прошипела она. “Ты не можешь сбросить такую бомбу, а потом сказать "Не переживай из-за этого". Она запустила руку в волосы. “Я не смогу уснуть, услышав что-то подобное. Чувак, это гребаная чушь”, - пробормотала она. “Я полностью за то, чтобы арестовать этого парня, но я сама никогда не подписывалась на проституцию. И в довершение всего, за тобой наблюдали, пока тебя трахали. Ее пальцы теребили шелковистые пряди.

Мой взгляд прошелся по ее изгибам, и мой член запульсировал. Я трахал ее всего несколько часов назад, и я уже был тверд для нее, мой член натягивал молнию. Я мог бы трахать ее всю ночь и весь день, и все равно мне было бы недостаточно.

“ Прекрасно, ” выдохнула она, череда проклятий слетела с ее пухлых красных губ. “ Мне серьезно нужно повышение за это дерьмо. Но раз уж мы зашли так далеко, то можем пойти до конца. Она потянулась к себе, борясь с застежкой-молнией. “Эта полевая работа — это еще не все, чем кажется”, - пробормотала она. “Но вот я здесь, раздеваюсь”. Затем, словно боясь, что я наброшусь на нее, она добавила: “Я просто снимаю это чертово платье. Я не могу надеть его ни секунды больше. В следующий раз купи мне что-нибудь свободное. Я ненавижу обтягивающую одежду”.

Она подергала молнию влево и вправо. Вверх и вниз. Она не поддавалась, и с каждой секундой это волновало ее все больше. И все это время она что-то бормотала себе под нос.

“ Позволь мне помочь тебе. ” Я потянулся к молнии, накрывая ее руку своей, и она мгновенно замерла. Ее глаза остановились на моей руке, и я наблюдал, как покачивается ее изящная шея, когда она сглатывает. Мой член запульсировал сильнее.

Влияние, которое оказала на меня эта женщина. Я должен был подавить это. Убить это. Вместо этого я позволил этому тлеть, и теперь она была полномасштабной навязчивой идеей. Ни мой член, ни мое сердце больше не заботило, что хорошо ни для нее, ни для меня. Он просто хотел ее.

Она медленно вытащила свою руку из-под моей, затем подняла ее над головой, позволяя мне расстегнуть на ней молнию. Еще одна капля доверия. Я этого не заслужил.

Она разобьется вдребезги. Очень скоро.

Звук расстегивающейся молнии нарушил тишину в ванной. Она позволила платью соскользнуть с ее тела, оставшись только в кружевных трусиках. Красное платье облегало ее лодыжки, обнажая загорелую кожу. Она была так красива, что на нее было больно смотреть. Хотя я не думал, что меня привлекала ее внешняя красота. Это была ее душа.

Несмотря на то, как дерьмово я обращался с ней в клубе, она все еще беспокоилась, все ли со мной в порядке. Та заботливая маленькая девочка из зоопарка все еще была там. И когда она вложила свою руку в мою, точно так же, как двадцать лет назад, я оплакивал неминуемую потерю.

Не было ни капли сомнения, что она уйдет от меня, как только узнает правду. Если она не убьет меня первой.

Мы смотрели друг на друга, ее глаза остановились на мне. Широко раскрытые и невинные. Настороженные и доверчивые одновременно. Она не съежилась, не отвела взгляд в смущении.

Храбрая маленькая женщина.

“ Что ты хочешь делать сейчас? Ее голос был хриплым, дыхание прерывистым.

Я хочу трахать тебя, слышать, как ты кричишь, пока у тебя не пересохнет горло.

Это был пиздец, что я не захотел этого делать, зная, что в ту секунду, когда мы вернемся в комнату, за нами будут наблюдать. Я хотел насытиться ею — заполнить пустоту на всю оставшуюся жизнь. Какой бы длинной или короткой она ни была. У меня было занятое с ней время. Хотя я не хотела, чтобы Игорь видел, как краснеет кожа Авроры, когда она заводится, или слышал звуки, которые она издает. Черт, одни только эти звуки могли заставить меня наложить в штаны, и я бы сохранил эти звуки глубоко в своей памяти на предстоящие холодные дни без нее в моей жизни.

За дверью ванной раздалось слабое жужжание и щелчок, и Аврора повернула голову, уставившись на дверь. Она задержала дыхание на два удара сердца, затем снова перевела взгляд на меня.

— Ты это слышал? — прошептала она.

“ Он включил камеры. Я понизил голос.

Я наблюдал, как двигается ее изящная шея, когда она сглатывает.

“Я думаю, он готов к каким-то действиям”, - прохрипела она. “Разве этот человек не спит?”

Не было смысла говорить ей, что большую часть жизни мы выживали за счет трехчасового сна. Вероятно, так возник его вуайеризм. Если ты спал, ты был уязвим. Если ты бодрствовал, ты был начеку. К сожалению, единственное, за чем можно было наблюдать, это за дракой и трахом, поскольку в нашей комнате было только одно большое окно. С видом на импровизированное кольцо.

Я не хотел, чтобы он наблюдал, как трахают Аврору. Когда мы вернулись в клуб, освещение было слабым, и я позаботился о том, чтобы взять ее так, чтобы она была в основном прикрыта. Но здесь, в пентхаусе, она была бы видна с одной из этих камер. Я мог заслонить ее своим телом только от одной, максимум двух камер. Но в ванной комнате не было камер.

Мой взгляд остановился на ней, пожирая ее взглядом умирающего.