Алексей (ЛП)

Защита захлестнула меня. Ни одна моя сестра не была бы выставлена на продажу. Как чертовы акции. У нее никого не было. Василий защищал ее, но он был всего лишь одним человеком.

Я нужен ей, прошептало мое сердце.

— Подожди.

И я сделал правильный выбор. Василий и Саша стали братьями не только по крови. Татьяна была именно такой необузданной, как описывал ее брат. И Изабелла была самой уязвимой, кто нуждался в нас больше всего.

Но открытие было еще более горьким, чем я мог себе представить. Я так и не потрудился объяснить кому-либо, что, черт возьми, произошло в истории нашей семьи, что привело нас сюда. Треугольник наших родителей так или иначе нанес ущерб всем нам.

“У меня была другая мать, не такая, как у Василия, Саши и Татьяны. У нас с Изабеллой была одна мать”.

Между нами возникло неловкое напряжение. Ей хотелось задать еще несколько вопросов, но она не хотела совать нос не в свое дело. Я почувствовал, как напряглись мои плечи, но я не хотел отказывать ей в этом. Так что, когда все это закончилось, она могла понять, почему я это сделал. По крайней мере, часть этого.

— Спрашивай, крошка.

“ Значит, вы с Изабеллой выросли вместе? Ее голос был тихим, неуверенным.

“Нет”.

— Но как… — Ее вопрос повис в воздухе.

— Меня забрали у нашей матери еще до того, как я вылез из подгузников, так что я никогда ее не знал.

“ Господи, ” пробормотала она, затем с трудом сглотнула. “Я думаю, никто из нас не знал своих матерей, но, по крайней мере, у меня были мои братья”.

Она была права; у нее были ее братья. Несмотря ни на что, братья Эшфорд позаботились о том, чтобы их младшая сестра была для них приоритетом. Так и должно быть.

Она подошла и села на кофейный столик напротив меня. Я задавался вопросом, было ли это потому, что она не хотела сидеть рядом со мной, или она хотела ясно видеть мое лицо. Аврора была одной из тех женщин, которые доверяют выражениям лиц людей, а не словам.

Ее ноги были обнажены, шорты открывали большую часть обнаженной кожи, и я был бы слепцом, если бы не заметил этого. Каждый дюйм ее тела был восхитителен, и мне пришлось сжать руку или рискнуть дотронуться до нее. Я не думал, что ей понравится, если я буду прерывать ее, задавать вопросы. Хотя, по крайней мере, ее опасения по поводу нашего побега, казалось, на мгновение утихли.

— Ты знаешь, кто тебя похитил? — прошептала она.

— Да.

— Кто? — спросиля.

“Мать Василия”.

Она резко выдохнула. — Надеюсь, ты убил эту суку.

Оказывается, мой маленький агент ФБР был кровожадным. Идеальное сочетание мягкости и ярости. Уголки моих губ приподнялись. За то короткое время, что я знал ее, мне захотелось улыбаться больше, чем за всю свою жизнь.

— Она покончила с собой.

— Это было слишком хорошо для нее.

— Согласен.

“ Ч-были ли вы… ” она запнулась, и у меня возникло ощущение, что это потому, что она боялась ответа. У Авроры, при всем ее жестком поведении, было мягкое сердце. Я подождал, позволяя ей собраться с духом, чтобы спросить. — Твои приемные родители были хорошими?

Я вспомнил о пяти семьях, которые мог вспомнить. Были по крайней мере еще две, которые я не мог вспомнить.

“Меня переезжали каждый год”, - сухо ответила я. “Некоторые были лучше других. Моя последняя семья… ” Я замолчала, от воспоминания по спине пробежал неприятный холодок. Я натянуто улыбнулась. “ Они были хорошими людьми. Мать Василия приказала убить их у меня на глазах.

Эти теплые глаза расширились от ужаса, и она схватила меня за руку. Больше всего я любил ее мягкое сердце.

Черт! Неужели я влюбилась в агента, пока не смотрела? Все в ней заставляло мою кровь гудеть от одобрения того, что она стала моей. От одной мысли о том, что с ней что-то случилось, кровь прилила к моему мозгу, а в ушах зазвенело. Это было самое ужасающее ощущение, потому что без нее этот мир не был бы прежним.

Ее нежные глаза, блестящие от слез, метнулись ко мне. Для меня.

“ Мне так жаль, ” тихо прошептала она, сжимая мою маленькую ручку. — Люди могут быть такими жестокими.

Боже, я хотел сохранить ее. Навсегда заклеймить как мою.

“Да, они могут”, - подтвердил я.

И скоро она поймет, насколько это жестоко.

Глава Двадцатьдевятая

АЛЕКСЕЙ

A

урора прошлась по комнате.

То, что мы были заперты здесь, сводило ее с ума. Меня это тоже сводило с ума, но я лучше это скрывал. Для ее же блага. Можно подумать, что после стольких лет заключения я справлюсь с этим лучше.

Когда принесли ужин, я заметил, что Аврора с тоской смотрит на открытую дверь. Но там стоял охранник. Ее взгляд метнулся ко мне и задержался на мне, как будто ей нужны были силы, чтобы сохранять спокойствие. Я ободряюще кивнул, ненавидя то, что она чувствовала себя уязвимой.

Как только они ушли, мы поужинали. После этого мы оба приняли душ, конечно, по отдельности. Солнце еще не село. Я предположил, что было около семи вечера.