Алексей Навальный. Гроза жуликов и воров

Газеты об этом написали раз, написали два – в России не происходит ничего. И в каком-то интервью кто-то вроде генпрокурора говорит – а заявлений нет, как мы начнем расследование преступления, если нет потерпевших? И тогда я написал пост: давайте писать, они хотят заявлений. Мы написали за сутки порядка 1500 заявлений. В результате Генеральная прокуратура отключила свою интернет-приемную, то ли потому, что все рухнуло, то ли чтобы остановить их поток. У них на сайте висел очень смешной баннер в разделе „Борьба с коррупцией“: „Извините, сервис временно недоступен“.

Они были вынуждены возбудить уголовное дело, которое расследуется до сих пор. Меня как инициатора вызывали для дачи объяснений в УБЭП города Москвы. Милиционеры ничего не поняли, они просто выпали в осадок – а вы кто? А я гражданин России! А почему такой кипеж, дело на контроле и такое громадное количество заявлений? Они думали, что я кого-то представляю. Это снова была ситуация, при которой мы поставили власти в клинч. С одной стороны, Министерство обороны и ФСО брали взятки, и это не простые сотрудники, и обвинять придется руководство. А с другой, игнорировать это невозможно. Поэтому дело возбудили и, видимо, ждут, когда выйдут сроки давности.

С этим связан эпизод, когда президент Медведев в Давосе давал интервью газете „Ведомости“. У него спросили, что с делом „Даймлера“. И он ответил, что нам американские партнеры не дают документы. Я надеюсь, что президент России просто очень плохо информирован, потому что иначе придется думать, что он покрывает преступление. Эти документы получил даже я. Они есть на сайте Минюста США. Американцы их передали в Генпрокуратуру. К сожалению, я не являюсь формальным потерпевшим, поэтому они не обязаны сообщать мне детали, но они обязаны огласить какие-то результаты расследования, кому предъявлено обвинение. Рано или поздно им придется что-то сделать, потому что в деле есть список офшоров, куда перечислялись взятки…»

* * *

Ночь с 13 на 14 ноября 2009 года Алексей Навальный неожиданно для себя провел в весьма необычном месте – в полузаброшенном доме отдыха в лесу неподалеку от аэропорта Внуково. Туда его определила компания «Газпромавиа», но не в качестве утонченной мести за разоблачение жуликов из «Межрегионгаза», а потому, что ее ночной самолет в Новый Уренгой, на который у него был билет, не вылетел по расписанию. Утром промерзших пассажиров погрузили в автобус и после еще нескольких часов ожидания в аэропорту отправили по назначению. Самого Нового Уренгоя Алексей и летевший с ним телеоператор не увидели, их знакомство с городом ограничилось лишь наблюдением аэропорта: будто за границей они прошли через паспортный контроль; в зале прилета, словно с целью подтвердить первое «заграничное» впечатление, их встретила толпа кавказцев, наперебой предлагавших такси. Такси, однако, Навальному с компаньоном было не нужно: их уже ждали, чтобы отвезти за 300 км в поселок Пурпе. В их распоряжении был всего лишь один следующий день, воскресенье, и они успели сделать все, ради чего тащились в такую даль – за несколько светлых часов они сняли сенсационные кадры: бескрайнее поле, заваленное нераспакованным буровым оборудованием стоимостью полмиллиарда долларов. Эти кадры очень скоро должны были стать кульминацией самостоятельного расследования акционеров, сговорившихся на очередном ежегодном собрании.

Из беседы с Алексеем Навальным:

«…Раз в год наступает момент, когда акционеры возят мордой об стол Сечина[35], Костина[36] и так далее. Называется это ежегодным собранием акционеров. Сначала они показывают какие-то графики и говорят, как все прекрасно, потом выходят акционеры и говорят, что все очень плохо, нет ни роста курсовой стоимости акций, ни дивидендов, на вопросы вы не отвечаете, куда дели деньги, не говорите, все разворовали! Все они молча сидят с красными лицами и смотрят в стол. Фактически три часа позора – и ты можешь еще год продолжать в том же духе. Дотерпели – большое спасибо!

Сейчас они сделали все еще хитрее: поскольку их все время поливают, они, и в „Роснефти“, и в ВТБ, внесли поправки в регламент, и если раньше вопросы и выступления акционеров были после каждого доклада, то теперь они их согнали в конец. Все это вождение мордой по столу они спрессовали в один час, который нужно вытерпеть, отсидеть и скорее бежать…»