Алексей Навальный. Гроза жуликов и воров

Кроме того, там был один важный политический момент: из этих 38 филиалов некоторые в своем отдаленном лесном районе были градообразующими предприятиями. Поэтому директор филиала вместе с главой района и главным милиционером – они и есть власть, которая дает людям работу, они вместе там всем управляют. Таким образом, отнять право решать, кому давать лес, а кому не давать, означало нарушить сложившуюся систему взаимодействия этих местных микроэлит. На самом деле, пусть бы оно так и оставалось, если бы они сами справлялись. Но 200 миллионов рублей долгов, задолженность по зарплате нарастает, и стало понятно, что необходимо предприятие банкротить. Поэтому я им говорил, чтобы централизовали продажи, чтобы начинать считать и запускать процедуру. Параллельно Белых усиленно агитировал по всей стране, чтобы в регион приезжали работать предприниматели.

Одним из тех, кто приехал, был некто Офицеров. Хочу, говорит, заниматься лесом. Тогда ему, как и всем остальным, сказали – иди в „Кировлес“ и занимайся. Он заключил договор, начал торговать. Дело у них сразу не пошло, он все время приходил на них жаловаться. И в конце концов, все бросил и уехал. Ну, уехал и уехал, его право. А потом, по прошествии некоторого времени, директор „Кировлеса“ придумал „гениальную“ комбинацию и написал заявление в милицию, что это я его принудил заключить договор с Офицеровым и что именно из-за этого предприятие находится в таком плачевном состоянии. Разгорелся скандал, обвинение же серьезное. Стали разбираться. В результате оказалось, что в объеме продаж „Кировлеса“ этот несчастный Офицеров занимает 1,3 %, общий объем их торговли был 12 миллионов рублей. А самое главное, что все деньги, на которые Офицеров торговал, они у него в фирме остались, было совершенно ясно, что никто никуда ничего не выводил. Нельзя было сказать, что их кто-то похитил.

Это все ненадолго затихло, а потом, насколько я могу судить, корпорации, с которыми я сужусь, начали что-то на меня искать и нашли это заявление. Стали пытаться собрать из этого уголовное дело. Дело все время разваливалось, потому что было понятно, что все это не стоит выеденного яйца. Хищения или мошенничества инкриминировать так и не удалось, но сейчас, когда они уже по-серьезному за это взялись, они насчитали так называемую упущенную выгоду. Например, они говорят, что Офицеров покупал у них пиломатериалы по цене, скажем, 3000 рублей, а рыночная была – 3300 рублей. Но в это же время „Кировлес“ кому-то еще отгружал по 2700 рублей. Получается, что упущенной выгоды не было? Или надо так же сажать всех остальных контрагентов?

С одной стороны, это конечно смешно, но, с другой стороны, совершенно не смешно, потому что дело возбуждено и у этого Офицерова, который совершенно очевидно страдает из-за меня, пятеро детей. Он же совершенно ни при чем, что называется, оказался не в то время не в том месте. Если бы не он, они бы придумали другого.

Дело рассматривали на уровне Кировской области, и оно развалилось. Потом его отправили на уровень Приволжского федерального округа. Там тоже не нашли состава преступления. И тогда его забрали на самый высокий уровень, в Главное следственное управление, начальник которого и возбудил уголовное дело…»