Алексей (прогонка)

За все свои годы я никогда не думал, что буду так сильно ненавидеть себя, но с того дня, десять лет назад, ненависть к себе поглотила меня.

Я был в этой стране последние пять дней, выслеживая людей Ивана и их окрестности. Что меня беспокоило, так это то, что я не видела ни мальчиков, ни мужчин, которых Иван использовал во время моего заключения здесь. Обычно он проводил с ними час в день на улице, несмотря на мороз.

Мое дыхание затуманивало морозный воздух передо мной. Я неподвижно стоял в своем убежище при минусовой температуре, наблюдая, как бельгийский малинуа крадется по снегу, кружа вокруг участка. Время от времени кто-нибудь из них останавливался примерно в двадцати футах от меня.

Я узнал ее. Собаку, которую я назвал своей. Я назвал ее Пумой. Не очень оригинальное имя, но это было первое живое существо, которое полюбило меня безоговорочно. Даже вслепую. Я помог привести в этот мир потомство ее матери. Каким-то образом она была единственной, с кем я был связан.

Яркие огни из дома освещали ближайший двор, и я мог видеть, как Пума медленно приближается ко мне с каждым шагом вокруг дома. Пока она не оказалась прямо передо мной.

Она вильнула хвостом, и прежде чем я успел отослать ее прочь, она врезалась в меня. Несмотря на снежное одеяло на моей спине, это был лучший прием в моей жизни.

“ Котенок, ” прошептал я, когда она лизнула меня в лицо. Это было ласкательное прозвище, которое я использовал для Пумы, потому что она была похожа на кошку. Она открыла мордочку, готовясь радостно залаять, и я нежно обхватил ее руками. “ТССС”.

Я провел рукой по ее шерсти, крепко обнимая ее. “Боже, я чертовски скучал по тебе”.

Еще раз лизнула меня в лицо. Должно быть, это означало, что она тоже скучала по мне. Мое сердце сжалось в груди оттого, что я оставил ее здесь. Иван и его люди относились к животным ничуть не лучше, чем к мальчикам.

“ Я собираюсь вытащить тебя отсюда, ” прохрипела я, чувство вины терзало мою грудь. Я так много всего испортила. “ Ты и я. И мы спасем маленького мальчика. Может быть, всех мальчиков”.

Прошло десять лет. Десять гребаных лет.

За исключением того, что он уже не был маленьким. Я даже не был уверен, что он жив. Не многие мальчики доживали до взрослой жизни при Иване.