Алексей (прогонка)

Мое сердце бешено заколотилось, и внезапно жар пронзил меня до глубины души. Снова. Он только что выебал меня до полусмерти, и я была готова ко второму раунду. От него так приятно пахло, его твердые мышцы прижимались к моей спине.

Мой пульс отдавался в ушах, желание трепетало по венам. Я едва сдвинулась на дюйм назад, притяжение было сильным. Мне нужно было больше. От него требуется гораздо больше.

Что-то промелькнуло в его глазах, когда я отклонилась еще дальше, всего на дюйм.

“ Никаких поцелуев. Его голос, глубокий и гортанный, разрушил момент, заморозив мое сердце и душу. Он определенно знал, как заставить женщину почувствовать себя дешевкой.

Я затаила дыхание. Он все еще был внутри меня, но с таким же успехом мог быть и на другой планете. Я не хотела задумываться, почему отказ так беспокоил меня. Не то чтобы я заботилась об этом человеке. Он мне даже не особенно нравился.

Что-то влажное скользнуло по внутренней стороне моего бедра, и огонь в венах превратился в лед. У нас был незащищенный секс.

Блядь! Блядь! Блядь!

Я потеряла голову и позволила ему трахнуть меня без презерватива. У меня никогда не было секса без презерватива. Никогда. Несмотря на то, что я принимала таблетки.

Все мое тело напряглось, что он, должно быть, почувствовал, потому что его глаза искали мои.

“ Пожалуйста, скажи мне, что ты чист, ” прошипела я себе под нос. - Ты не пользовался презервативом.

Боже, я была такой идиоткой. Как я могла позволить этому зайти так далеко?

“ Не волнуйся, крошка. ” Его взгляд потемнел, и я не могла сказать, было ли это от гнева или от чего-то еще. “Я чист”.

Глава Двадцатая

АЛЕКСЕЙ

Я

я стиснул зубы.

Аврора была самой горячей женщиной, которую я когда-либо видел или к которой прикасался. Высокие гладкие скулы, темные ресницы, пухлые губы. Ее аромат был моим личным райским ароматом. И то, как затуманились ее глаза, а оливкового цвета кожа вспыхнула от желания ко мне, было опьяняющим.

Это заставило что-то шевельнуться глубоко в моей груди, и я не хотел это оценивать.

“ Пожалуйста, скажи мне, что ты чиста. Было трудно не заметить сожаление в ее голосе. - Ты не воспользовалась презервативом.

Я выдохнул и окинул взглядом ее лицо. Я мог бы указать ей, что она тоже не попросила презерватив, но я не был уверен, что не выйду из себя, если она вернется с очередным дерзким комментарием.

Кроме того, это слово. Чистый. Я был кем угодно, только не чистым. Нет, у меня не было никаких заболеваний, передающихся половым путем. Но меня использовали так много раз, что "чистый" - это худший способ описать меня. Физическая боль, душевные муки, унижение и деградация. Безнадежность. Бывал там слишком много раз.

Игорь всегда был готов, я чертовски ненавидел это. Хотя женщины и мужчины Ивана, казалось, предпочитали голубые глаза темным омутам Игоря.

От этих воспоминаний у меня во рту остался едкий привкус.

“Не волнуйся, крошка”, - сказал я ей, сохраняя ледяной тон. “Я чист”.

Гнев вспыхнул в ее темных глазах, и это поразило меня до глубины души. Я знал, что это я испортил момент, как только произнес эти слова.

Никаких поцелуев.

Это было единственное жесткое правило, которого я придерживалась, когда дело касалось секса. Я не целовалась двадцать лет, и от одного воспоминания о последнем поцелуе у меня к горлу подступала желчь. Потребовались годы, чтобы возместить ущерб, причиненный жестоким обращением при Иване, теперь, когда я занималась сексом, это был мой выбор, и только для освобождения.

Я ненавидел ощущение, что меня тянет назад во времени, но в последнее время казалось, что я не могу убежать от прошлого, и оно изо всех сил пыталось догнать меня. Это воспоминание обрушилось на меня, как ураган на берег.

Кап. Кап. Кап.

Звук капающей воды вырвал меня из наркотического забытья.

Мои глаза открылись и посмотрели на решетку надо мной. Импровизированная смотровая площадка, которая позволяла зрителям наверху иметь четкий обзор.

“Для лучшего обзора”, - злорадствовал Иван.

Я дернула руками, но холодные металлические кандалы держали их вытянутыми, как и те, что были обмотаны вокруг моих лодыжек. Пружины кровати запротестовали подо мной. Действие лекарств в моем организме начало заканчиваться, и я знала, что будет дальше.