Алексей Толстой

Отец Александры Леонтьевны Тургеневой Леонтий Борисович был военным, служил во флоте, в чине лейтенанта вышел в отставку, женился на дочери генерала от кавалерии А. Ф. Баговута и княжны М. С. Хованской Екатерине Александровне Баговут и поселился в одном из родовых имений Тургеневых Коровине, что в сорока верстах от Симбирска. Несколько лет он был предводителем уездного дворянства, в 1884 году разорился, служил мировым судьей и последние годы провел у сестры в имении Репьевка. Леонтий Борисович был строгим христианином, почти аскетом, и позднее его черты отразились в героях толстовских книг: в образах Петра Леонтьевича Репнева в «Мишуке Налымове» и Ильи Леонтьевича Репнева в «Чудаках», а география тургеневских имений разместилась на страницах всего «заволжского» цикла.

Своих дочерей Леонтий Борисович старался воспитывать в соответствии с христианской моралью, хотя и не слишком преуспел. В 1883 году, когда драматическая история отношений Александры Леонтьевны Тургеневой и ее мужа графа Николая Александровича Толстого стала предметом не только сплетен и пересудов, но и прямого судебного разбирательства и докатилась до столицы, петербургская газета «Неделя» писала о молодой графине: «Она воспитывалась в местной женской гимназии, которая обставлена по отношению к «благонадежности» крайне благоприятно. Семь старых дев и столько же бездетных вдов охраняют священный огонь в этом храме весталок. Семейство Тургеневых всегда отличалось отменной набожностью…»^{12}

Александра Леонтьевна с детства любила читать, ее любимым писателем был все тот же И. С. Тургенев не только из-за совпадения фамилий, но и по родству душ. В 16 лет она написала свою первую повесть «Воля», взяв в качестве темы положение прислуги в старом барском доме, а три года спустя вышла замуж. Не по любви и не по настоянию родни, а из странной смеси девичьего любопытства и чувства долга, по-видимому понимаемого весьма книжным образом.

Ее супруг, граф Николай Александрович Толстой, о котором так хотелось поподробнее узнать Бунину, родился 29 ноября 1849 года и был старше ее на пять лет. Он воспитывался в Николаевском кавалерийском училище, в 1868 году был произведен в корнеты и выпущен в лейб-гвардии гусарский полк. Однако военная карьера графа Толстого не задалась: за «буйный» характер он был исключен из полка и лишен права жить в обеих столицах. Толстой переехал в Самарскую губернию, где и встретил Александру Леонтьевну Тургеневу. С его стороны это была несомненная страсть, с ее…

Александра Леонтьевна была очень непростого нрава. Благоразумная мать хотела выдать ее за некоего господина Радлова, но дочка увлеклась Толстым и настояла на своем.

«Я прежде думала о графе с жалостью, потом как о надежде выйти за него замуж и успокоиться, потом, видя его безграничную любовь, я сама его полюбила, — писала она летом 1873 года отцу. — Да, папа, называйте меня, как хотите, хоть подлой тварью, как мама называет, но поймите, Христа ради, недаром же у меня бывают минуты, когда я пью уксус и принимаю по пяти порошков морфию зараз»^{13}.

Как следует из этих строк, и характер у девушки, и отношения в семье были очень напряженными. Вот почему когда газета «Неделя» писала: «Молодую красавицу барышню увлекла высокая идея гуманности и христианского одухотворения: ее уверили, что ей предстоит достойная миссия обуздать и укротить пылкий нрав графа, что она сможет переродить его и отучить от многих дурных привычек»^{14}, — то относиться к этому пассажу надо с изрядной долей осторожности. Неизвестно, чей нрав надо было обуздывать — в любом случае брак Толстого с Тургеневой представлял собой гремучую смесь.

В творчестве Алексея Толстого история любви его родителей отчасти отразилась в романе «Хромой барин»: «Перед свадьбой, объясняясь в саду на скамейке, Алексей Петрович сказал Катеньке, что, если бы она охотой шла за него, он бы не женился. Тогда же Катенька поняла, что ему нужна «жертва». Алексею Петровичу действительно нужна была «жертва», но — особого рода (это она не совсем себе уяснила): живая, теплая, вечная. Бывают жертвы глухие и бесповоротные, когда человек отдаст всего себя, пропадет и исчезнет, при воспоминании об этом мучает совесть и сам себе кажешься недостойным. Бывают жертвы огненные, радостные, мгновенные, при воспоминании о них жалеешь, что не повторяются они еще раз. Алексей же Петрович мог жить только так: если близ него находилась любящая женщина с измученным сердцем, без воли, всегда готовая отдать всю себя за ласковое слово. Он должен был чувствовать постоянный нежный укор, милую тяжесть, грусть оттого, что не в силах дать ей всего счастья, которое заслужила она, и в эту любовную меланхолию он погружался с головой, пил ее, как восхитительный, горький, дьявольский напиток».