Алексиада

Художественные достоинства «Алексиады» в первую очередь следует искать не в отдельных беллетристических отступлениях, а в самом характере исторического повествования, способе расположения материала – композиции произведения. В большей части сочинения Анны легко прослеживается единство плана. В предисловии к своему труду писательница заявляет, что ее основная цель – рассказать о деяниях отца. Но лишь до главы 10 книги I Анна действительно ограничивается описанием подвигов юного Алексея (борьба с Руселем, Никифором Вриеннием, Василаки). В этой части своего сочинения она пропускает целые годы и останавливается лишь на военных экспедициях, в которых участвовал ее отец. Расположение материала подчинено здесь иллюстративной цели: подвиги будущего императора должны подтвердить мысль Анны о том, что уже в молодости Алексей был мужественным воином и незаурядным полководцем. Но уже в конце книги I характер изложения меняется, жизнь Алексея становится только канвой повествования, и труд Анны превращается в историю времени правления первого Комнина. В некоторых больших разделах «Алексиады» император вовсе не появляется на сцене, хотя рано или поздно рассказ возвращается к нему, и смерть Алексея оказывается логическим завершением произведения. Художественная цельность произведения определяется {39} также единством мироощущения, авторской позицией писательницы. Как уже говорилось, Анна часто и по разным поводам сетует на свою судьбу, и в сознании читателей в результате образуется несколько стилизованный образ автора – страдающей женщины, которая ради воссоздания истины берет на себя труд описать события давно минувших дней. Иногда Анна скупыми штрихами рисует обстановку, в которой пишет она свое сочинение, делится с читателями обуревающими ее чувствами. «Дойдя до этого места, я почувствовала, как черная ночь обволакивает мою душу, а мои глаза наполняются потоками слез» (Введ., 4, стр. 54). «Вновь вспоминая этого юношу (Константина. – Я. Л.), я печалюсь душой, у меня мешаются мысли, и я прерываю рассказ о нем...» (I, 12, стр. 78). «Дойдя до этого места своей истории, водя свое перо в час, когда зажигаются светильники, и почти засыпая над своим писанием, я чувствую, как нить повествования ускользает от меня» (XIII, 6, стр. 354). Такими замечаниями пестрит текст «Алексиады». Эти отступления, несмотря на их краткость, проникнуты настоящим лиризмом и окрашивают все повествование в элегические тона[82].

Есть основания думать, что Анна писала свой труд последовательно, с начала до конца или во всяком случае просмотрела и откорректировала его[83]. Нельзя не заметить также, что к концу «Алексиада» становится все менее и менее подробной, – видимо, сказалась усталость пожилой женщины, желание скорее закончить работу над «Историей». Вероятно, у Анны был и план сочинения, ибо писательница в некоторых случаях обещает в будущем рассказать о каких-либо событиях и обычно сдерживает свое обещание. Искусное расположение материала в «Алексиаде» косвенно подтверждает это предположение.

Как и подавляющее большинство историографов, Анна придерживается хронологического принципа в повествовании. Но, излагая те или иные события, историк обычно считает своим долгом вернуться к их истокам или поведать об их следствиях. Подобных отступлений в «Алексиаде» много, и они занимают значительную часть текста. Из слов Анны можно было бы сделать вывод, что писательница невольно отклоняется от нити {40} повествования и, чрезмерно увлекшись рассказом, заставляет себя вернуться к последовательному изложению[84], однако подобные отступления встречаются в произведении регулярно, и легко предположить, что это сознательный композиционный прием. В этом отношении композиция «Алексиады» отличается от построения «Истории» Фукидида, которая, по мнению многих ученых, послужила для Анны одним из образцов[85]. Такой метод композиции позволяет Анне дать связное повествование о той или иной группе событий и придает законченность отдельным рассказам внутри произведения.

Умеет Анна и разнообразить композицию, подчинять ее художественным целям. Так, рассказывая о борьбе Алексея с Робертом в 1081 г. (IV, 1—V, 1, стр. 140—157), Анна дает серию коротких эпизодов, быстро перенося действие из лагеря императора в стан его врага. Такая композиция придает повествованию драматическую напряженность, которая в конце концов разрешается столкновением противников в бою под Диррахием. Кроме того, этот композиционный прием позволяет писательнице провести сравнение между Алексеем и Робертом, которые, по словам самой Анны (V, 1, стр. 157), «были самыми подходящими друг для друга противниками из всех живущих на земле полководцев».