Алексиада

Между тем часть войска, отправленного султаном Шахиншахом, двигалась через район Синая, а часть шла по территории, называемой собственно Азией. Константин Гавра, в то время правитель Филадельфии, узнал об этом, вместе со своим войском подошел к Кельвиану и встретил там варваров. Он сам первый во весь опор бросился на варваров, приказав остальным следовать за ним, и одержал победу. Султан, пославший турок, узнал о поражении столь многочисленного войска и отправил послов с предложением мира, заверяя самодержца, что всегда желал мира между мусульманами и ромеями. Султан давно слышал о доблести, которую самодержец проявлял в борьбе с врагами, а теперь, испытав ее на себе и узнав «по кромке ткань» и «по когтям льва», был вынужден идти на заключение мирного договора.

Когда послы из Персии прибыли, император с грозным видом воссел на троне, а командиры выстроили в ряд воинов, собранных из разноязыких стран, и варваров-секироносцев и подвели послов к императорскому трону. Алексей задал им полагающиеся в таких случаях вопросы о султане, выслушал, что султан передал ему через послов, и признался, что с радостью заключил бы мир со всеми. Он расспросил послов о предложениях султана, нашел, что не все его требования приемлемы для Ромейской державы и, стараясь придать своим словам наибольшую убедительность, в длинной речи удачно возражал послам и убеждал их пойти навстречу его желаниям. Затем он отпустил послов в приготовленную палатку, предложил им подумать и обещал назавтра заключить договор, если они всей душой согласятся с его доводами. Так как послы, по-видимому, с готовностью приняли предложения самодержца, на следующий день был заключен договор[1426]. Император думал не только о себе, но и о Ромейской империи. Алексей заботился об общем благе больше, чем о своем, и во всех действиях имел {382} в виду пользу для ромейского скипетра; он желал, чтобы соглашение оставалось в силе и в будущем, после его смерти. Однако самодержец не достиг цели: после его смерти все изменилось и пришло в замешательство. Но в то время недовольство улеглось и все шло к прочному миру. С ...[1427] и до конца века Алексея мы жили в мире; но все блага исчезли вместе с императором, и все старания Алексея оказались после его смерти напрасными из-за тупоумия тех, кто наследовал скипетр[1428].

4. От моряков, спасшихся с пяти быстроходных кораблей, командующие франкским флотом, как уже говорилось, получили сведения о ромейском флоте и узнали, что император, снарядив флот, в ожидании их наступления живет на Херсонесе. Поэтому они отказались от прежнего намерения и не пожелали вовсе приближаться к ромейским пределам. Император провел зиму в Каллиополе вместе с императрицей (она, как неоднократно говорилось, следовала за Алексеем из-за мучившей его болезни ног), выждал то время, когда латинский флот обычно пускается в плавание, и вернулся в царственный город[1429].

В скором времени прибывает сообщение о наступлении пятидесятитысячного турецкого войска из всех восточных земель, в том числе из Хорасана. Даже краткого отдыха не удалось вкусить Алексею за все время его владычества, ибо враги один за другим ополчались на него. И вот он отовсюду сзывает все войско и, выбрав момент, когда варвары обычно совершают набеги на христиан, переправляется через пролив, отделяющий Византий от Дамалиса. Даже болезнь ног не отвращает императора от этого предприятия.

Этой болезни не было ни у кого из его предков, так что нельзя считать, что она перешла к нему по наследству; ее причиной не был и изнеженный образ жизни, как это обычно случается с прожигателями жизни и любителями наслаждений. Но я расскажу, как обрушилась на него эта болезнь ног. Однажды, когда он упражнялся в игре в мяч со своим партнером Татикием, о котором я неоднократно рассказывала, Татикий свалился с коня и упал на императора. От тяжелого удара Алексей почувствовал боль в коленной чашечке и во всей ноге, но, будучи человеком весьма терпеливым, не подал виду. Алексей немного подлечил ногу, вскоре боль утихла, и император продолжал свои обычные занятия. Такова первая причина болезни ног императора, ибо боли в ушибленных местах повлекли за собой боли ревматические. Но был и другой более очевидный источник болезни. Кто не знает о том, как бесчи-{383}сленное множество кельтов, снявшись отовсюду со своих мест, двинулись к нам и прибыли в царицу городов?[1430] Погруженный в безбрежное море забот, император издавна знал, что кельты даже во сне грезят о Ромейской империи, и видел, что кельтов больше, чем песка в пустыне и звезд на небе, а все ромейские силы, даже если их собрать воедино, не составят и ничтожной доли кельтского войска. А в то время большая часть его воинов была рассеяна: одни стерегли долины Сербии и Далмацию, другие охраняли от набегов куманов и даков приистринские земли; кроме того, большому числу воинов была доверена охрана Диррахия, дабы город не был вновь захвачен кельтами.