Алексиада

5. Впоследствии самодержец мимоходом уладил дела с манихеями и обязал их договором. В это время Боэмунд находился еще в Авлоне. Пусть же мой рассказ вновь вернется к нему. Узнав о Бриене и других графах, из которых одни предпочли перейти к самодержцу, другие рассеялись кто куда, Боэмунд, стремясь на родину, переправляется в Лонгивардию и, как уже говорилось, прибывает в Салерно[620] к своему отцу Роберту. Многое наговорил он ему на императора и возбудил против него гнев отца. Когда Роберт увидел Боэмунда, на лице которого было написано это страшное известие, он понял, что все расчеты на сына, как надежды на игральный черепок, привели к противоположным результатам; долгое время, как бы пораженный молнией, стоял Роберт без сил. Обо всем расспросил он Боэмунда и, поняв, что его надежды не оправдались, пришел в уныние.

Однако даже в этих тяжелых обстоятельствах у Роберта не возникло никаких малодушных или недостойных его отваги мыслей. Напротив, он еще сильнее возгорелся жаждой битв, и его охватили еще большие заботы и волнения. Ведь этот муж был полным хозяином своих намерений и планов и ни {181} в коем случае добровольно не отступал от раз принятого решения; коротко говоря, это был человек бесстрашный, считавший, что не существует ничего такого, чего он не мог бы сразу же добиться. И вот он собрал все силы своего духа, отрешился от малодушия и разослал во все стороны послов, объявляя о новой переправе в Иллирик для борьбы с императором. И тотчас же отовсюду стеклось к нему множество конных и пеших воинов, прекрасно вооруженных и готовых к бою. Гомер сказал бы об этом множестве воинов: «словно пчелиные рои густые»[621]. Много воинов собралось из соседних, но не меньше и из иноземных городов. Роберт хорошо снарядился, для того чтобы отомстить за поражение сына.

Он собрал большое войско и призвал к себе своих сыновей: Рожера и Гвидо[622] (этого последнего император Алексей хотел побудить изменить отцу и с этой целью тайно через послов предложил устроить его брак, обещал оказать высокую честь и щедро одарить деньгами. Гвидо согласился, но пока держал свое решение в тайне[623]). Этим своим сыновьям Роберт передал всю конницу и отправил с приказом быстро овладеть Авлоном. Они переправились и стремительным набегом захватили город. Для охраны его они оставили небольшой отряд, а сами с остальным войском подошли к Бутринто и с ходу овладели им.

Между тем Роберт со всем флотом[624] двинулся вдоль другого берега, напротив Бутринто и прибыл в Бриндизи, намереваясь переправиться в Иллирик. Узнав, однако, что пролив менее широк у Гидрунта, он переправился в Авлон оттуда[625]. Затем со всем своим флотом он прошел вдоль берега от Авлона до Бутринто и соединился с сыновьями. Но так как захваченный ранее Корфу[626] вновь отложился от Роберта, последний оставил сыновей в Бутринто, а сам со своим флотом отплыл на Корфу. Это о Роберте.

Самодержец узнал об этом, но не пал духом, а стал готовиться вновь вступить в войну с Робертом и письмами побуждал венецианцев снарядить большой флот, обещав им щедро возместить расходы[627]. Сам же он снарядил диеры, триеры и разного рода пиратские корабли, погрузил на них опытных в морском бою гоплитов и выслал их против Роберта. Когда Роберт узнал, что вражеские флоты прибыли, он, как всегда, предупреждая противника, снялся с якоря и со всеми кораблями вошел в Кассопскую гавань[628]. Венецианцы в это время вошли в Пасарскую гавань[629] и оставались там некоторое время; узнав же о прибытии Роберта, они тоже быстро вошли в Кассопскую гавань. Завязался жестокий бой, и Роберт был {182} побежден в рукопашной схватке. Но не таков был этот воинственный и жаждущий битв человек, чтобы отступить; напротив, и после этого поражения он опять стал готовиться к новому, более серьезному сражению. Командующие обоими флотами узнали об этом и, ободренные предыдущей победой, через три дня напали на Роберта, одержали блестящую победу и вернулись назад в Пасарскую гавань. Затем они, как это обычно происходит в подобной ситуации, или возгордились одержанными победами, или перестали опасаться поверженного врага, во всяком случае стали вести себя беспечно, будто уже все было кончено, и с пренебрежением отнеслись к Роберту. Отобрав быстроходные корабли, они отправили их в Венецию с сообщением о событиях и с известием о полной победе над Робертом.