Алексиада

Как раз в это время Харатик[675] тайком ограбил Синоп, ибо узнал, что там хранится много золота и денег из императорской сокровищницы. Между тем брат великого султана Тутуш, владыка Иерусалима, всей Месопотамии, Алеппо и территории, простирающейся до Багдада, сам претендовавший на Антиохию, увидел, что эмир Сулейман поднял мятеж и захватывает уже власть над Антиохией. Тогда он со всеми войсками расположился между Алеппо и Антиохией. Его отряды встретились с войском эмира Сулеймана, и разразилась большая битва. Когда бой перешел в рукопашную схватку, воины Сулеймана повернули назад и обратились в беспорядочное бегство. Сулейман вышел из боя, остановился, как ему казалось, в безопасном месте, бросил щит на землю и, опустившись, сел на него. Он, однако, не остался не замеченным своими соплеменниками. Несколько сатрапов подошли к нему и сказали, что {190} посланы за ним его дядей Тутушем[676]. Сулейман же, предвидя грозившую опасность, отказался идти. Сатрапы продолжали настаивать, но Сулейман не мог один им сопротивляться и, вытащив из ножен меч, всадил его в живот и насквозь пронзил себя. Этот дурной человек умер дурной смертью[677]. Оставшиеся в живых воины эмира Сулеймана сразу же перешли к Тутушу.

Когда великий султан узнал об этом, он, опасаясь возросшего могущества Тутуша, отправил Чауша[678] к самодержцу с предложением породниться посредством брака и обещал в этом случае выселить турок из прибрежных земель, передать императору крепости и всеми силами ему помогать. Приняв посла и прочитав письмо султана, император ни словом не обмолвился о браке, но, видя, что Чауш – человек разумный, стал расспрашивать, откуда тот родом и кто его родители. Когда Чауш ответил, что по матери он ибериец[679], а отец его – турок, император стал усиленно уговаривать его принять святое крещение. Чауш согласился и клятвенно заверил самодержца, что, приняв крещение, не вернется назад. Чауш имел письменный приказ султана: в том случае, если император будет склонен согласиться на заключение брака, изгнать из прибрежных городов всех сатрапов, показав им специальное султанское письмо. Воспользоваться им и убедил император Чауша; он посоветовал, предъявляя письмо султана, изгнать сатрапов, после чего вернуться в царственный город.

Чауш с готовностью отправился прежде всего в Синоп, там он предъявил письмо султана Харатику и изгнал его из города, не дав унести с собой и обола императорских денег. При этом происходило следующее: выходя из Синопа, Харатик осквернил храм пречистой госпожи нашей богородицы и тут же, испуская пену, упал на землю, охваченный неким демоном, которого послало божественное провидение[680]; так, в состоянии безумия, и вышел он из города. Власть же над Синопом Чауш вручил Константину Далассину[681], которого император послал туда с этой целью. Затем Чауш обошел также и другие города, предъявляя султанское письмо, изгонял сатрапов и передавал города сатрапам самодержца. После этого Чауш вернулся к императору, принял святое крещение, получил многочисленные дары и был назначен дукой Анхиала.

10. Когда весть о самоубийстве эмира Сулеймана распространилась по всей Азии, каждый сатрап, охранявший город или городок, захватил и присвоил себе ту крепость, которую охранял. Ведь в то самое время, когда Сулейман, отправляясь к Антиохии, передал охрану Никеи Абуль-Касиму, он, как уже {191} говорилось, доверил также прибрежные области, Каппадокию и всю Азию различным сатрапам, приказав каждому охранять свой удел и ждать его возвращения. Абуль-Касим, который был в то время архисатрапом Никеи, захватил город, где находился султаникий, уступил своему брату Пулхасу[682] власть над каппадокийскими городами и пребывал в беззаботности, надеясь получить сан султана и считая его уже в своих руках. Человек ловкий и не боящийся опасности, он не желал удовлетворяться тем, что имел, но отправлял отряды, которые опустошали всю Вифинию и доходили до самой Пропонтиды.