Алексиада

Вестник прибыл туда на рассвете, остановился у порога дома и стал спрашивать кесаря. Его увидел внук кесаря Иоанн, мальчик, не достигший еще юношеского возраста и потому постоянно находившийся при кесаре. [328] Быстро вбежал он к кесарю, разбудил его и сообщил о восстании. Иоанн был поражен услышанным, дал внуку пощечину и, запретив заниматься болтовней, выгнал вон. Прошло немного времени, и тот снова вернулся, принес деду ту же весть и передал ему письмо Комниных. В этом письме содержался тонкий намек на восстание: «Мы приготовили, – сообщали они, – очень хорошее кушанье с приправой; если ты хочешь разделить с нами угощение, приходи как можно скорее принять участие в пире». Кесарь приподнялся на ложе, оперся на правую руку и приказал ввести человека, явившегося от Комниных. Когда тот рассказал ему все, кесарь с возгласом «горе мне» закрыл лицо руками. Некоторое время он теребил свою бороду, как человек напряженно обдумывающий что-либо, и, наконец, принял решение участвовать в восстании Комниных.

Он сразу же вызвал к себе конюшенных, сел на коня и отправился по дороге к Комниным. По пути он встретил некоего византийца, [329] который вез с собой большой кошель золота и направлялся к столице. Кесарь спросил его гомеровскими словами: «Кто ты, откуда ты, смертный?» [330] Узнав, что тот везет много золота, полученного от сбора налогов, и переправляет его в казну, [331] кесарь стал принуждать византийца остаться ночевать вместе с ним и обещал, что днем тот пойдет куда захочет. Хотя византиец сопротивлялся и сердился, кесарь все больше настаивал и, в конце концов, убедил его, ведь Иоанн обладал бойким языком и искусным умом, а убедительностью своих речей мог сравниться с Эсхином и Демосфеном.

Кесарь взял с собой этого человека, вместе с ним остановился на ночлег в одном домике и всячески выказывал ему свое расположение: пригласил к своему столу, позаботился о его отдыхе. Таким образом ему удалось удержать при себе этого мужа. Под утро, перед самым восходом солнца, византиец, торопясь отправиться в Византий, стал седлать коней. Увидев это, кесарь сказал ему: «Оставь это, поедем вместе со мной». Византиец же не зная, куда тот едет, и понятия не имел о причинах, по которым кесарь удостаивал его такой милости. Поэтому он был недоволен и с подозрением отнесся как к кесарю, так и к милости кесаря. Последний, однако, настойчиво увлекал за собой византийца. Тот не повиновался, и кесарь, изменив тон, в более суровых выражениях стал грозить византийцу наказанием, если тот не исполнит его приказа. И так как византиец упорно отказывался повиноваться, кесарь приказал все имущество этого человека вместе со своим собственным погрузить на своих вьючных животных и продолжал путь; византийцу же он предоставил право идти, куда тому вздумается. Тот решительно отказался от мысли идти во дворец, ибо опасался, что его арестуют, как только служащие императорской казны увидят его, явившегося с пустыми руками, возвращаться же назад он не хотел из-за смятения и неразберихи, возникших в результате начавшегося восстания Комниных. Таким образом, помимо своей воли византиец последовал за кесарем.

Далее обстоятельства складываются следующим образом. На своем пути кесарь встретил турок, которые как раз переправлялись через реку Гебр. [332] Осадив коня, он стал расспрашивать их, откуда и куда они идут. Затем кесарь обещает им много денег и всевозможные милости, если они отправятся вместе с ним к Комнину. Турки соглашаются на это. Кесарь потребовал от турецких военачальников клятву, чтобы скрепить договор. Они сразу же на свой манер дали клятву в том, что будут верными союзниками Комнину. После этого кесарь берет с собой турок и отправляется к Комниным.

Комнины, еще издали увидев его, пришли в восторг от своего нового улова. Оба они, а особенно мой отец Алексей, от радости не знали, что делать. Алексей вышел навстречу кесарю, обнял его и расцеловал.

Что же дальше? По совету и настоянию кесаря, они отправились по дороге, ведущей к столице. Жители всех селений переходили на их сторону и провозглашали Алексея императором. Исключение составили лишь жители Орестиады; из-за того что Алексей в свое время захватил Вриенния, они издавна враждебно к нему относились и теперь держали сторону Вотаниата. [333] И вот мятежники, прибыв в Афиру [334] и отдохнув, на следующий день выступили оттуда и прибыли в Схизы (это фракийская деревня), где расположились лагерем.

7. Все были в приподнятом настроении, с нетерпением ожидали будущего и страстно желали стать свидетелями вступления на трон того, на кого они возлагали столько надежд. Большинство хотело видеть на престоле Алексея, но не дремали и сторонники Иоанна, которые привлекали на свою сторону всех, кого только можно. Противоречия, казалось бы, были непримиримы: одни желали, чтобы кормило императорской власти взял Алексей, другие – Исаак.