Алексий II

Одно из самых известных пророчеств старца Серафима посвящено России: «Ныне пришло время покаяния и исповедничества. Самим Господом определено русскому народу наказание за грехи, и пока Сам Господь не помилует Россию, бессмысленно идти против Его святой воли. Мрачная ночь надолго покроет землю Русскую, много нас ждёт впереди страданий и горестей. Поэтому Господь и научает нас: “Терпением вашим спасайте души ваши” (Лк. 21, 19). Нам же остаётся только уповать на Бога и умолять Его о прощении». Одно из постоянных поучений старца Серафима состояло в том, что не нужно просить у Бога ничего кроме исполнения воли Всевышнего, ибо Господь сам знает, что ниспослать нам. Во время войны, находясь в оккупации, вырицкий старец не переставал ободрять людей уверениями, что враг будет разгромлен и победа будет за нами. В подражание Серафиму Саровскому, образ которого он взял на себя, старец Серафим Вырицкий подолгу простаивал в саду на камне и молился о спасении России. И подобно тому, как некогда в Смутное время преподобный Иринарх Ростовский предсказал скорую гибель пришедшим к нему полякам, так же и старец Серафим смело заявил немецкому капитану, спросившему, скоро ли он пройдёт маршем по Дворцовой площади:

— Этому никогда не бывать.

В последние годы старец уже почти не вставал с постели, настолько болезни одолели его. 3 апреля 1949 года со словами «Спаси, Господи, и помилуй весь мир» он родился в жизнь вечную, оставив временную земную юдоль. Можно себе представить, какое волнение испытывал семинарист Ридигер, когда ему выпала честь стоять у гроба такого светильника веры во время отпевания! Сей день навсегда отпечатался в его памяти. Образ старца теплился в его душе. Пройдёт полвека и, став Патриархом, он будет участвовать в канонизации Серафима Вырицкого.

Этим событием были озарены последние месяцы учёбы Алексея Михайловича в Ленинградской духовной семинарии. Всего выпускников семинарии 1949 года оказалось двадцать человек, молодые, как Ридигер, Ермаков, Сидоров, Ранне, Кружков, Малинин, Ефимов — у некоторых из них ещё и растительность на лице едва пробивалась. А были уже и бородатые, имеющие священнический сан люди — протоиерей Феодор Цыбулькин, священники Иоанн Кондрашёв и Иоанн Иванов, игумен Филагрий (Каминский). Семинарист Ридигер окончил курс по первому разряду, то есть на всех выпускных экзаменах получил высокие оценки и, согласно правилам приёма, мог без вступительных экзаменов перейти на учёбу в академию. Просто написать заявление на имя ректора и подать его вместе с анкетой, автобиографией, фотокарточками, рекомендацией семинарии и прочими документами. Что он и сделал. И без каких-либо препятствий был принят в воспитанники Ленинградской духовной академии.

Глава пятая МОЛОДОЙ БАТЮШКА. 1949—1958

12 сентября 1949 года, в день памяти святого благоверного князя Александра Невского, слушатель первого курса академии Алексей Ридигер с восторгом внимал речи Патриарха Алексия I, приехавшего навестить академию и семинарию; он «услышал простые и одновременно столь пронзительные слова, что запомнил их на всю жизнь»: «Православный русский народ очень тонко умеет узнавать и ценить истинного пастыря. Его не соблазняют и не вводят в заблуждение драгоценные камни, сияющие на митрах и крестах многих нынешних священников; он желает видеть сияние души пастыря, он желает видеть пастыря — человека высоких духовных достоинств; русский народ желает видеть пастыря-отца, который приникает любовью своей к нуждам паствы; он идёт к священнику и ждёт услышать от него слово спасения: как спасти душу, как направить свою жизнь, чтобы привлечь на себя благодать Господню, как преодолевать жизненные трудности, как справляться со своими скорбями, недугами, как уберечься от падений греховных. Вот что желает он получить от пастыря. Он не верит громким словам иного пастыря-проповедника, словам, в которых не слышно голоса Священного Писания и Святых Отцов, но в которых обильно рассыпаны земные слова земных художников слова. Речи таких проповедников не проникают в сердце русского православного человека. Он ищет у пастыря разъяснения слова Божия, ждёт, чтобы в проповеди своей он указал ему путь, по которому надлежит идти; и тогда такому пастырю открывается его сердце».

— Отныне путь, который Господь судил мне пройти, был открыт передо мной со всей ясностью, — признавался Святейший, вспоминая тот день.