Ален Делон без маски

Ален Делон всегда страдал от того, что блестящие молодые режиссеры так называемой «Новой волны» – Франсуа Трюффо, Клод Шаброль, Жан-Люк Годар – не хотели работать с ним. Это особенно обижало его, когда он видел, как они охотно приглашают сниматься старого друга Жан-Поля Бельмондо, Ален Делон не хотел понимать, что не входит в «семью» этих и других режиссеров, выпестованных журналом «Кайе дю синема».

Точно так же он переживал, что к нему ни разу не обратился один из самых талантливых режиссеров среднего поколения, стоящий особняком во французском кино, сын его любимого Бернара Блие – Бертран, которого знал еще ребенком. Но наступит день, когда продюсер Ален Сард, с которым он не раз сотрудничал, предложит ему со продюсерство в картине, которую согласился снимать Бертран Блие и в которой, как сказал Сард, тот написал для него, Делона, интересную роль.

Разумеется, ему ясно, что это риск, что фильмы Бертрана Блие имеют специфическую аудиторию, что лишь лента «Вальсирующие» имела огромный и скандальный успех, разделив зрителей на тех, кто свистел и кто смеялся над похождениями симпатичных подонков, которых играли Жерар Депардье и Патрик Девер. Какого же героя предлагает ему сыграть Бертран? Не потерпит ли эта картина финансовое фиаско? Впрочем, он понимает и всю престижность работы с таким неординарным постановщиком. Тем более что тот твердит ему: он не видит другого актера, кроме него, на главную роль. Возможно, это и есть шанс еще раз сменить «имидж», снискать одобрение тех «интелло», которых он всегда презирал в душе. Словом, он дает согласие и даже предоставляет свое имение «Души» для натурных съемок.

Понимал ли Ален Делон, что фильмы Бертрана Блие нельзя воспринимать на одном уровне? Похоже, что тогда нет. «Наша история» блистательно подтверждает, что тому, кто не досмотрит ее до конца, картина может показаться странным бредом. Только разобравшись, что к чему, зритель воспринимал ее, как грандиозную «покупку», как вызов банальной, прямолинейной кино продукции тех лет.

Бертран Блие всегда шел против течения. Его новый фильм априорно не мог быть кассовым. Но это не смутило Делона-продюсера, когда, ознакомившись со сценарием, подписал с ним контракт. Интуитивно он понимал, что написанная для него роль в этом «сумасшедшем» фильме позволит ему снова показать, на что он способен. Впервые он засомневался в правильности своего шага лишь после того, как увидел на экране вчерне смонтированный фильм. Он даже заговорил о необходимости перемонтировать его, но Бертран Блие решительно отказался что-либо менять.

…Итак, главный герой картины, хозяин гаража под Парижем Робер Авранш (Ален Делон), возвращается поездом из Швейцарии. В его кейсе – крупная сумма денег, вырученная, видимо, от продажи машины: 50 млн. франков. Он один в купе первого класса. Читает газету «Аргус» и попивает любимое светлое пиво. В какой-то момент Авранш засыпает (но это мы поймем лишь в конце, когда поезд прибудет в Париж и станет понятно: все, что происходило на экране в отрезке, когда он заснул и проснулся, был сон…). В этом сне будет действовать жена Авранша Женевьева (Натали Бай), которую он в своих грезах называет Донасьенной. Перед его отъездом в Швейцарию они, видимо, повздорили. Женевьева даже привела в дом встреченного на вокзале мужчину с чемоданом, решив наставить рога мужу, ибо ей «надоело быть несчастной». Это дает повод Авраншу во сне увидеть ее шлюхой, которая приходит в купе, отдается ему и потом исчезает. Субъект с чемоданом тоже пройдет через весь фильм, занимая в сновидениях героя его любимое кресло в доме. Авранш видит во сне много знакомых ему людей, которые охотно ему рассказывают, что спали с Донасьенной… Бредовый характер ситуаций, в которые попадает Авранш (повторяю: во сне), не переставая поглощать любимое пиво и твердя: «Я не алкаш, я пью потому, что несчастен», постепенно начинает проявляться со всей очевидностью. Неумолимая логика автора связывает разные события, происходящие с Авраншем во сне, с его настоящей историей человека, разочарованного в жизни и готового в отчаянии покончить с собой. В сущности, все, что говорит ему во сне Донасьенна, – это еще одна (возможная) история о них обоих. Он же твердит ей, что уже много лет хотел откровенно поговорить с ней и почему-то не решался, что любит ее, любит детей и мечтает о том дне, когда она начнет улыбаться. Это, мол, будет самый прекрасный день в его жизни. А пока он продолжает копаться в себе, позволяя Донасьенне нелицеприятно высказываться на его счет.