Ален Делон без маски

Об Алене Делоне Годар говорил: «В течение тридцати лет мы шли параллельными курсами, но тут я подумал, что нашел для него подходящую роль, в которой увидел его одного. Ибо Делон значителен одним тем, что собой представляет: кем сам себя считает, своими отношениями с людьми и с самим собой. Это одновременно кто-то, кто есть и кто был. Он несет в себе свою трагедию, так что я просто не мог причинить ему зла. Я мог только раздражать его, нервировать, может быть, убить – и все! Есть вещи, за которые я всегда уважал Делона, а именно за то, что он сделал 5–6 великих фильмов, а это очень много… Среди них „Господин Клейн“, „Рокко“ и „Наша история“… Сначала у меня было только название сценария, весь сюжет можно было рассказать за две минуты. Фильм же должен идти полтора часа. Кстати, о названии: раз нас когда-то так называли, почему бы и фильму не повторить названия, рассказывая историю, происходящую на краю моря или озера? С первой волной вы тонете, со второй – возрождаетесь. Все это может выглядеть страшно банально. Но следует понять, что, если ничего не скажешь, не будет и банальности, останется одна тайна… Обычная жизнь – есть сумма различных преступлений. По словам Маркса, преступление – продуктивно».

Так в своей обычной манере высказался режиссер, привлекая на помощь даже Карла Маркса… Он лишь не хотел замечать, как в реальной жизни преступность и коррупция становятся сегодня контрпродуктивны.

Что касается Алена Делона, то ему было очень интересно сниматься у Годара, хотя его взаимоотношения с первым ассистентом и подругой жизни Годара – Анн-Мари Миевиль не сложились сразу. Пояснения, которые давал ему режиссер, не всегда доходили до него, а его нерешительность в выборе кадра, оптики – просто нервировали. Очень скоро стычки с Миевиль стали мешать работе, и той пришлось спрятать когти, которые она часто выпускала в защиту Годара. На сей раз, оставаясь Делоном, он стремился показать, каким он может быть разным. Но был, мягко говоря, удивлен, увидев картину в смонтированном виде.

Как писал по поводу «Новой волны» Годара журнал «Синема», «Это – самый повествовательный фильм Годара, с хорошо проработанными любовной интригой, преступлением, спасением, браком, который позволял располагать каждый этот „ингредиент“ по своему усмотрению в пределах заданного сюжета… Но это также самый пессимистический и мрачный фильм Годара, определенная констатация нашей деградации». Другие критики писали, что Годар и Делон «утопили» фильм. Что по меньшей мере несправедливо.

Премьера фильма состоялась на Каннском фестивале 1990 года, на котором Годар представлял Швейцарскую конфедерацию. Спецкор «Известий» Н. Исмаилова написала тогда так: «Сложный, непонятный фильм Жан-Люка Годара публика смотрит чинно, сосредоточенно, и, надо признать, она вознаграждена. Приехал Ален Делон, играющий главную роль – сенсация, шум, фейерверк. На пресс-конференции Делона спрашивают: знает ли он, что снялся в своем худшем фильме? Годар улыбается. „Я снимаюсь тридцать лет и никогда не знаю, снялся ли я в хорошем фильме или в плохом“. Так когда-то писались в советской прессе репортажи с фестиваля.

На фотографиях того года я вижу Алена Делона, окруженного толпой, перед зданием Дворца фестивалей, со своим знаменитым белым шарфом поверх смокинга, с наигранной улыбкой на губах и со значком «Star» в петлице, вызывающего насмешки недоброжелателей и одобрительный смех поклонников. Но это перед просмотром. В зале уже через пятнадцать минут Годар «слинял», оставив Делона одного слышать свист рассерженных зрителей. Это так отличалось от приема в тот год картины Дэвида Линча «Дикий сердцем» и Жан-Поля Раппно «Сирано де Бержерак», за роль в котором Жерар Депардье получил премию. Вряд ли Делон рассчитывал на нее. У него после «Нашей истории» так и не наладились отношения с Каннским фестивалем. В связи со статьями, написанными тогда о фильме Годара, он процитировал писателя Жюля Ромена, который сказал, что «критик – это солдат, который стреляет по собственному полку». Он приехал в Канн по контракту с Аленом Сардом, не имел права не приехать, но никакого счастья при этом не испытал и, огорченный, вернулся в Париж.

Следует отдать должное Алену Делону – он никогда потом не отрекался от картины Годара, неизменно повторяя, что ему было интересно «выпутываться», играя две роли и имея дело с режиссером, который ставил его в тупик своими указаниями. Может быть, поэтому на лицах обоих Леноксов так часто мелькает нескрываемое удивление?..

Вернувшись в Париж из Канна, он поступает в распоряжение режиссера Жиля Беа, который ждет его, чтобы начать снимать фильм «Танцевальная машина».

Ален Делон не был с ним знаком, но, возможно, видел картины Жиля Беа – такие, как «Варварская улица», «Скорая помощь», в которых не мог не оценить современный стиль этого режиссера, его верность своей теме в кино – показывая романтических героев, переживающих внутреннюю драму.