Алена и Аспирин

— Увезешь в Первомайск, — сказал Аспирин, все естественнее входя в роль. — Покажешь маме… В школу, к конце концов, на новогодний бал…

Темноволосая продавщица слушала и млела. Алена приподняла уголок рта:

— Нет, спасибо. Мне нужнее теплая куртка. Потому что уже почти осень, и в футболке холодно…

Стараясь не смотреть на продавщицу, Аспирин прошел за девчонкой в глубину душного, пахнущего новой тканью отдела. Они купили Алене осеннюю куртку и спортивный костюм.

— А теперь давай выберем сумку, — сказал Аспирин.

— Зачем?

— Чтобы вещи сложить. Иначе как ты повезешь все это в Первомайск?

Алена ничего не сказала. Аспирин купил школьный ранец с Винни-Пухом и затолкал туда новоприобретенное барахлишко. Алена все так же молча надела ранец на спину.

— Кстати, — небрежно заметил Аспирин, когда они проходили мимо канцелярского отдела, — тебе для школы ничего не надо? До сентября осталось пара недель, а там — первый звонок, все такое… Тетрадки? Дневник? Пенал?

— Я не буду ходить в школу, — сказала Алена.

— То есть? — Аспирин изобразил крайнее удивление.

— Я буду ходить в музыкальную, — Алена смотрела мимо него. — Мне надо выучиться играть на скрипке. Больше мне ничего не надо.

— Так дело не пойдет, — сказал Аспирин и с удивлением услышал с своем голосе «отцовские», почти садистские нотки. — Дети должны ходить в школу. Каждый день. На полдевятого утра. Ты в своем Первомайске училась?

Алена молчала. Аспирин заметил, что кассирша канцелярского отдела внимательно прислушивается к разговору. Властным движением взяв Алену за руку, он повел ее к выходу из магазина.

У нее была мягкая безвольная ладошка. Аспирин понял, что впервые держит ее за руку — впервые с того вечера, как привел находку в дом. Трудно поверить, что прошло всего три дня.

— Уж если я тебе отец, — говорил он, протискиваясь сквозь негустую толпу, — то и отвечать за тебя должен. Правильно? Проверять уроки. Ходить на собрания. Наказывать, если что. Таков мой отцовский долг… Так что подумай: может, тебе лучше вернуться в Первомайск прямо сегодня?

Алена молча забралась на заднее сиденье машины.

— А то ведь на вокзал недолго, — Аспирин завел мотор. — Возьму тебе билет… Дам денег на постель, на ужин… Как?

— Хорошо бы для начала пообедать, — пробормотала Алена.

Аспирин вздохнул, расплатился с парковщиком и вырулил со стоянки.

Пятница

Поздно ночью, когда сессия в «Куклабаке» потеряла накал и сменилась расслабленной тусней, к Аспирину подсел Вискас:

— Леха, ты живой?

Аспирин весь был — кладбище отработанного адреналина. Он исчерпал свой сегодняшний ресурс; разговор с Вискасом пришелся не ко времени. Аспирин открыл рот, чтобы сказать ему об этом, но не успел.

— Что там за маньяк у тебя в квартире? — негромко спросил Вискас. — Как это он двух конкретных мужиков порезал?

«А ты откуда зна…» — хотел спросил Аспирин, но не спросил. У Вискаса была сложная биография: до «Куклабака» он работал вышибалой в крутейшем казино, а перед тем еще где-то, а до этого, говорят, служил в органах, причем где, как и в каком чине, Аспирин не стремился узнать.

— Я был в эфире, — сказал он сонным скучным голосом. — Квартира на замке…

— На охрану не брал, — уточнил Вискас.

— Ну, забыл, — буркнул Аспирин. — У меня тут такое… родную маму забудешь…

И он очень конкретно, в мельчайших подробностях поведал Вискасу о том, что случилось во вторник. Приближалось утро, клуб понемногу пустел; Вискас курил, кивал и хмурился.

— Тех двоих в дурку перевели, — сказал после особо длинной затяжки. — Может, они под этим соусом откосят от статьи… Хотя вряд ли. У обоих уже по две ходки есть…

— Чудовище, — Аспирин ухмыльнулся. — С лапами и когтями. В шерсти. Конечно, по тем двоим дурка плачет…

— Плохо это, Лешка, — озабоченно сказал Вискас. — И ведь не понятно, зараза, откуда ветер дует… Сколько твоя хата стоит на сегодня, ты узнавал?

— Э-э, — Аспирин запнулся. — В каком смысле?

— Все равно не сходится, — Вискас раздавил сигарету в пепельнице, фильтр корчился, будто червяк. — Две комнаты, шестьдесят метров, дом хороший, зато район — дрянь… Из-за такой малости серьезные люди даже не почешутся. Нет. Не похоже. Мистика какая-то.

— Мистика, — подтвердил Аспирин. — Витя, слушай. Если ты заберешь от меня эту девку и все, что к ней прилагается…

— Я вас вчера видел, — сказал Вискас, закуривая снова. — В Мак-Дональдсе.

Аспирин осекся.

— Ты какой-то, — Вискас поводил рукой, разгоняя дым, — то задушить ее хочешь… То нянчишься, в Мак-Дональдс водишь, чаем поишь…

— Так мне ее жалко, — пробормотал Аспирин. — Ясно ведь, что ребенка втравили. Заставили. А она… ничего себе. Развитая. Не по годам развитая, я бы так сказал. И музыку любит.

— Себя пожалей, — жестко сказал Вискас. — Сними копию с ее свидетельства и дай мне. Я по своим каналам попробую… узнать.

Глядя, как Витя Сомов идет через зал — как хозяин по рингу, как хищник по саванне, — Аспирин вдруг вспомнил его слова: «Я на тебя как-нибудь бомбил наведу. В воспитательных целях».

Понедельник