Алена и Аспирин

Тянулась самая длинная в его жизни, сама холодная и темная ночь.

А что было до того, как Алена очутилась в той подворотне? Откуда взялись полосатые носочки, чистые, новенькие? Кто подарил ей футболку с надписью «Krakow. Learning to fly»? Не в интернате же выдают такое?

Может быть, у нее уже была семья. Которая уже почти полгода ищет ее, звонит в больницы и морги, теребит милицию, печатает фотографии в газетах… если, конечно, тем людям повезло больше и у них остались Аленины фотографии. А может, там ее и звали по-другому?

– На, – Ира протянула ему таблетку на ладони.

– Что это?

– Валидол.

– Спасибо.

Он взял таблетку, на секунду коснувшись ее руки. Вспомнил снегопад, окно, светящееся зеленым, вспомнил – и сразу забыл.

Шел седьмой час утра – и пятый час тягостных поисков. Ирина не оставляла его ни на минуту – ни в душном милицейском отделении, ни в холодном морге, ни на улицах под мокрым снегом, ни в приемных многочисленных больниц.

– Что все-таки она сказала? Как вы поругались?

– Мы не ругались. Она давно собиралась уйти. Но я не верил, что у нее получится.

– Во что не верил? Уйти? Погоди, почему?

Слова повторялись и повторялись, разговор шел по кругу, и Аспирин, странное дело, находил в этом облегчение. Ему нужно было, чтобы Ира сидела рядом и задавала заведомо дурацкие вопросы.

Эта ночь была населена врачами и санитарами, их пьяными окровавленными пациентами, ментами, охранниками, проститутками, бомжами – но никто из них не видел Алену и не встречал ее. И это, наверное, к лучшему: Аспирин содрогался, представив, чем могла бы обернуться подобная встреча.

– У нее есть друзья? Подруги? Неужели ни одного?

– Она даже в школу не ходила… не ходит.

– Это безобразие, Алеша, это просто кошмар. Почему?

В девять утра Аспирин позвонил по межгороду. В первомайском интернате для детей с дефектами развития никто не брал трубку.

– Ты хотел рассказать, как она у тебя появилась, – тихо напомнила Ирина.

Аспирин помотал головой:

– Не сейчас. Потом.

Он перезвонил домой, но и там, разумеется, никто не подходил к телефону.

– Может, она потеряла ключи? – предположил он неуверенно. – Стоит под дверью…

Ирина покачала головой:

– Не думаю.

Медленно светало. Снова пошел дождь пополам со снегом. Аспирин включил «дворники»:

– Отвезти тебя домой?

– А ты?

– А я буду искать. Знаешь что? Ты… не могла бы посидеть пока у меня дома, вдруг она перезвонит? Или вообще кто-то перезвонит на домашний?

Ирина задумалась.

– У тебя, наверное, работа? – спохватился Аспирин.

– Ничего, – сказала Ирина. – Я решу этот вопрос… Хорошо. Поехали.

* * *

В квартире ничего не изменилось. Футляр от скрипки, школьный ранец под елкой, из-под клапана торчит голова плюшевого медведя. Аспирин и слова не успел сказать – Ирина наклонилась и подняла Мишутку. Расправила слежавшуюся шерсть на морде:

– Бедняга… Потерпи. Она вернется.

Аспирин проглотил слюну:

– Ну… я поехал. Если будет кто-то звонить, ты мне сразу на мобилку… хорошо?

Она кивнула и вдруг прижала Мишутку к груди – почти Алениным жестом.

Аспирин вышел во двор. Выкурил сигарету, сидя в машине и поглядывая на окна. Что-то мешало, как песчинка в глазу, будто камушек в ботинке. Ирина, Мишутка… Ирина…

Он раздавил окурок в пепельнице и снова поднялся на пятый этаж.

– Извини… давай я этого медведя с собой возьму.

Ирина не удивилась.

– Возьми, – отозвалась серьезно. – На удачу.

Он неловко взял Мишутку за переднюю лапу.

– Без глупостей, – шепотом сказал в лифте. – Только без глупостей, ты…

И поморщился, вообразив себе, каким идиотом выглядит со стороны.

* * *

Был четверг – рабочий день, но телефон интерната не отвечал, хоть тресни. Аспирин совсем уверился, что телефон неправильный – когда в половине двенадцатого дня трубку на том конце наконец-то подняли. Крикливая женщина никак не могла понять, чего от нее хочет Аспирин. Кого-то звала, кого-то не могла найти, требовала перезванивать еще и еще раз; перевирала фамилию («Глиманьская? Иманьская?») и наконец сообщила, что ответить на вопрос Аспирина может только директор, а он будет в понедельник.

Отключая трубку, он не испытывал даже разочарования – только усталость.

Он ходил по Макдональдсам. Всматривался в лица. У него осталось смутное воспоминание, что в Макдональдсе Алене понравилось.

Правда, у нее нет денег…

Но ведь у нее есть скрипка! Она может заработать себе хотя бы на булку… С другой стороны, Аспирин никак не мог представить себе Алену, бродящую по городу, играющую в переходах, жующую в Макдональдсах, не желающую возвращаться домой хотя бы ради Мишутки…

Или она в самом деле все забыла?

Он спустился в переход и почти сразу услышал «Мелодию» Глюка.

Он ломанулся сквозь толпу. Он не знал, обнимать ее? Или бить? Или делать вид, что ничего не случилось?

Он завернул за угол и остановился. Девушка лет двадцати играла равнодушно и размеренно, перед ней в скрипичном футляре лежали деньги – и диски с фотографией на обложке. Аспирин несколько минут стоял рядом, переводя дыхание. К нему подкатился кудрявый парень с приятной, немного слащавой улыбкой:

– Не желаете купить диск?

Аспирин отказался.