Аленка, Настя и математик

Алёнка села в кресло. Через некоторое время к ней присовокупились и оставшиеся участники детской оргии. «А давайте подрочим!» –– кинула клич она. «Как? Это же стыдно», –– Настёнка попыталась опустить подол уже несуществующего платья. «Вась! Ты играешь со шкуркой?» –– вопросила Алёна.

Ещё бы он с ней не играл! Вопрос был излишним.

«А тебе нравятся такие дрочульки, как мы? –– продолжала она искушать. –– Посмотри, как сладко мы трогаем свои писи, смотри на нас, и занимайся тем же самым делом».

Кресел было три, и дети уютно расположились в них. Вася удивился тому, как по-разному дрочат девочки: Алёнка, нисколько не стесняясь, широко раздвинула свои точеные ножки, мастурбируя; Настенька же повернулась к Васе боком, будто стесняясь (а то не он её только что не сношал, как сидорову козу) и стыдливо водила пальчиком по вагинке. Вася наконец стрельнул так, что на потолке расплылось пятно спермы. «Что скажет папа, –– подумала Алёнка, засыпая. –– Возможно, одобрит».

Спустя минуту дети спали крепким сном.

                                                           Домашние радости

                                                   Дописать главу. Вставить сцену под лестницей

                                         Как Труффальдино ебалась под лестницей

Здесь было тихо. Никто не выносил мозг.

Валька, накинув на коленки подол тонкой ночной рубашки, прекратила дрочить грудки. Ой, ну и сладко было!.. Крохотный мальчишеский пенис (так было здорово заглотнуть его внутрь полностью с яичками) будоражил воображение девчонки… а еще лучше поцеловать голую, без трусиков, девчачью письку –– сорвать с неё полупрозрачные панталончики и впиться  в  те  губки и целовать их, целовать. Сладко, но, увы, сегодня спустить девочке никак не удавалось.

Она решилась на полузапретное –– вообразила себе маленькую плоскогрудую девочку, на которой не было ничего, кроме узеньких светлых трусиков. Валя воображала, как целует ее худощавые ножки, постепенно опускаясь от колен –– ни один квадратный сантиметр ноженек не пропущен! –– к нежным пальчикам, вот они, все десять; как жаль, что нельзя сразу взять их всех вместе в рот и посасывать, наблюдая за тем, как ребенок изгибается в пароксизме наслаждения и кончает. Маленькое существо женского пола –– её сестричка –– в длинных панталонах из тонкой полупрозрачной материи также не давало Вале покоя;  образ преследовал постоянно уже на протяжении трёх или четырёх месяцев. Да, ей нравилась девочка в этих детских трусиках.

Чу! что это? Вальке послышались какие-то странные звуки. Позабыв о тапочках, полногрудая девочка  ринулась вперед, на кухню. И что она там увидела!

Указательным пальцем левой руки отец сношал свою собственную дочь, сидевшую на корточках на узком кухонном столике в детский анус; это было крайне похабно. Грохотал холодильник, заглушая мерные «кап-кап-кап» из крана и уж тем более довольное посапывание Алёнки. Сквозь оконное стекло было видно, как бесстрастно светит луна в своей наипервейшей четверти. Правой рукой, зажав её в кулак, развратный папаня наяривал шкурку. Он не осмеливался вогнать член между маленьких девстсвенных губок; а Алёнке явно нравились папенькины ласки. Валька решительно прошла в помещение и, развернув торс отца к себе, бесстыдно взяла орган в рот, стала его сосать. Папе это явно понравилось: палец, замерший вроде бы в узенькой попке младшенькой, согнулся, нацепил на кончик комок сливочного масла из хрустальной маслёнки, и стал вновь толкать в попку маленькой девочки жирный продукт. Валюха чуть не сблевнула. Ей понравилась романтика.

–– А вот теперь смотри-ка, Алёна, как я поебу твою сестрицу, –– с этими словами Виталий Петрович, ни сколько не стесняясь младшей дочери, вогнал Вальке по самые яйца. Она получила удовольствие. –– Так ебут, –– доложил он, кончив, вынимая опавший член из Валькиного влагалища.

–– А, гм, папа, ты поебёшь меня? –– Алёнка вертела голой попкой. –– Если не в письку, то в анус?

–– Ну в письку, так и быть, я поебать горазд. А тебе что, не нравится в попу? Пенис толстоват?

–– Нравится, но… Ты же только что отъебал Вальку, а я, знаешь ли, ревную!

Валюшка плюхнулась своей мягкой белой попой на прохладный линолеум, ножки, впрочем, не расставляя.

–– Дроченька моя… Дрочурка… ––  Отец приласкал дочь, погладив её по щеке. –– И давно ты стала заниматься этим грязным делом?

–– Я знаю, папенька, –– тут же наябедничала Алёнка, –– как только мы ложимся спать (спальня у девочек была общей), так она сразу начинает трогать свои соски!

–– Очень интересно, –– заметил отец, –– не будешь ли ты так любезна, невзирая на всяческю порнографию, продемонстрировать нам?

Губки раскрылись. Но зря надеялся отец. Дочь постеснялась мастурбировать при нём, точнее, попросту не умела –– так, как хотелось бы извращенному похотливому уму Виталия Петровича. Она ограничилассь лишь легкими прикосовеновениями  к  сосочкам…

–– Папа, помнишь нашу дачу? Ты тогда Алёнку не ебал, её ещё не было. Ты ебал маму.

–– Гм… Да, на хер, было дело.

–– И выебал ты её классно! Мне так хотелось сношаться, глядя на вас!

–– Полноте, доча, созерцала ль ты, глядя на это?