Аленка, Настя и математик

В который раз Настя восхитилась могуществом пениса отца одноклассницы. Алена же, не теряя времени даром, совершила понятный всем и вся, начиная с допотопных времен, жест, понятный народам и культурам без исключения; культурам, в которых считается глупостью и предрассудками отрицать неуничтожимое сексуальное влечение между отцом и любимой им малолетней дочерью, такой прекрасной, красоту которой может оценить лишь одноклассница, наблюдающая за любовным актом взрослого мужчины и маленькой девочки, приходящейся ей неотъемлемой, родной.

— Что, папа? — губы дочери лишь шевелились, но отец прочитал текст по артикуляции. — Хочешь, чтобы я вставила его? В нее? В Труффальдино? Хочешь, чтобы я помогла? Попа… До чего же прерасна попа моей любимой учительницы!.. Посношай ее нежно. Так… — Аленка чуть не раскололась от смеха, — так, что училка почти и не заметила ничего. До Виталия Петровича дошло, что вот-вот, и серьезность момента — как же, он сношает классную руководительницу дочери на ее же собственных глазах — будет запорота самым глупым образом, — и стал потихоньку входить снова в Труфьку. Анус учительницы, был, пожалуй, пошире дочкиного, Аленкиного, но тоже довольно-таки туговат. Разумеется, натянуть в попку девочку девяти лет куда как заманчивей, особенно когда она, разгоряченная мастурбацией, с удовольствием готова принять толстый пенис отца, поматывая — делая вид, что ей якобы не очень-то приятно, но такова судьба — маленькой головой с голубыми ленточками в хвостиках… Да неизвестно еще, что лучше. Выебать классную даму под бдительным оком дочери и ее малолетней подружки?

А вы попробуйте. И сравните.

_{* * *}

— Экий вы греховодник, Виталий Петрович!.. Бесстыдник! — Т. сладко потянулась, затем от души поцеловала мужчину. — Ох и хорошо-о… И девочки у вас — прелесть. Даже не знаю, какая из них лучше.

Труффальдино хотела быть объективной. Легко сделать комплимент отцу, обделив вниманием мастурбирующих октябрят.

— Настя! Иди-ка сюда!

— Ну что, Валентина Владимировна? Вы мешаете мне дрочить.

— Вы слышали, Виталий Петрович? — учительница была в восторге. — Ей мешают дрочить! Я в детстве и не знала, что это такое…

«Ну да, давай, потрещи. Не знала она», — подумала Аленка не без цинизма.

«Зато теперь отрываешься, — не преминул мысленно отметить В. П. — Ах ты, хорошенькая дырочка».

«А я… мне…» — подумала было Настюшка, но на этом мыслишки ее закончились, поскольку начало их являлось же и концом попыток умствования. Она как раз задумалась тем временем, что бы такое подходящее в себя впихнуть. Не так, чтоб толстое, но достаточно длинное, как и подобает маленькой девочке.

— Настя! А подрочи-ка перед нами! Хватит по углам прятаться! Подрочи. Ведь и Виталию Петровичу понравится, правда? — Валентина Владимировна обернулась к В. П. Он не стал возражать. — Ты ведь уже мастурбировала перед всем классом? Я знаю, — предупредила учительница возражающий жест ученицы, — как это делает Алена. Но мне хочется посмотреть, как делаешь это ты.

— Валентина Владимировна, дрочить — интимное занятие. Ну неужели вам не стыдно предлагать мне такое? («Я ведь еще девочка», — хотела было сказать Настюшка и осеклась).

В письке зудело.

— Ладно, Валентина Владимировна, так и быть… Но пусть это все останется между нами, ладно? Я не хочу, чтоб потом мальчишки прикалывались, хоть на вашем уроке я и дала… Смотрите. Так вам нравится?

Правая рука девочки стала медленно гладить слегка приоткрывшийся разрезик детской вагинки. Губки приоткрылись. Третьеклассница послюнила палец, чуть пошире приоткрыла голые ножки. Да, ей было явно мало созерцания полового акта отца ее подружки с классной наставницей.

Валентина Владимировна любовалась двумя крошечными половыми дыренушками ребенка. Сбылась мечта — смотрит на мастурбирующую девчонку, ребенка, готового кончить.

Половые губки девочки уже были широко раскрыты. Уже шире расставив ножки, Настя явно стала получать наслаждение. Дрочить все-таки было приятно.

Крошечный писеныш-клитореныш был привычно обласкан детской рукой. Вспомнив внезапно урок похабной подружки, Настя внезапно остановилась.

— Знаю, знаю, чего ты хочешь. — Голос Труффальдино задрожал. — Знаю. Догадываюсь. Ну сделай это, пожалуйста.

Девочка беспомощно озиралась, глазенки ее сканировали комнату.

— Я хочу… Но даже и не зна-аю!

— На! — сказала молчащая до сих пор Аленка. — Засунь.

Она подала подружке толстый маркер. Виталий Петрович и Труффальдино с любопытством наблюдали за тем, как будут развертываться дальнейшие события.

— Нет, Аленушка, он толст!

Аленка метнулась в прихожую, затем в ванную. Расческа. Флакон из-под лака. Опять не то. О!

С торжествующим видом, помахивая найденной красно-оранжевой штуковиной, как трофеем, Аленка вернулась в комнату и продемонстрировала всем обнаруженное. Это была зубная щетка.

— Твоя? — пролепетала Настенька.

— Папина. Ну, что ножки-то сомкнула? Раздвигай. Давай-ка, давай.