Аленький цветочек для чудовища

– Ты, девка, совсем тю-тю? Где это видано, чтобы негр был бы рыжим? Нет, нормальный парень приходил. Рыжий только сильно.

– А как он выглядел? Рыжий этот?

– Рыжий и рыжий. Парень. Молодой. Одет неряшливо. Не понравился он мне. Что-то с ним было не так.

Если появление Нарцисса еще как-то укладывалось у Полины в голове, то кто такой был этот рыжий, она взять в толк не могла. Очередной кавалер Танечки Веселовой?

– Так вот я и говорю, – продолжала вахтерша неторопливо, – Тани нету, но ее все спрашивают. А вот соседка ее – Яна, она на месте, но до нее дела никому нет. Хотя и она в училище не ходит, говорит, болеет. А чем болеет, не представляю. Выглядит озабоченной, но на больную никак не похожа. Хавчик себе по пять раз в день готовит. А вот в магазин не ходит, других просит продукты ей таскать. И меня просила, чтобы к ней никого постороннего не пускали.

– А я…

– А ты проходи, тебя я знаю.

Полина поднялась на третий этаж, нашла нужную ей комнату и постучала. Сначала ей не отвечали. Но кто-то в комнате был, там раздавался шорох. И, хорошенько прислушавшись, Полина различила еще и тихие шаги, словно кто-то разворачивал пакет и при этом бегал в одних носках по комнате на цыпочках.

– Яна, открой, – произнесла она. – Это Полина. Меня Галина Петровна послала узнать, почему вы не ходите на занятия.

Это сработало. Галину Петровну боялись все студентки. Она была грозой, которой пугали первокурсниц. И грозой, под которую не хотели бы попасть выпускницы. Дверь открылась. Вид у Яны был не ахти. Заспанный, неприбранный, к тому же она заметно поправилась за те несколько дней, что Полина ее не видела. Но при этом жевала огромный бургер, обертка от которого и издавала тот самый шорох, который выдал присутствие девушки.

– Привет! Передай Петровне, что болею я! – сердито сказала Яна, не переставая двигать челюстями.

– А когда поправишься?

– Не знаю.

– Аппетит у тебя хороший.

Полина заглянула в комнату. Стол был покрыт грязными тарелками, кастрюлями с остатками присохшей гречки и сковородками со следами мясной подливки. Похоже, Яна все эти дни жрала просто без остановки.

– Что с тобой случилось? И где Таня?

Глаза у Яны забегали.

– Я не знаю. Я ничего не знаю!

– Янка, я же вижу, тут что-то не так. Ты когда трусишь, всегда лопаешь за троих. В этом году я сама видела, как ты перед входной контрольной работой слопала всухомятку целый нарезной.

И обведя глазами горы грязной посуды, Полина изрекла:

– А тут, похоже, дело похуже.

Она не ожидала, что Янка что-нибудь ей на это ответит. Но та неожиданно разрыдалась. А разрыдавшись, начала каяться. Тайна, которую носила в себе Янка, не принадлежала ей. Но тем тяжелей было ее носить в себе и тем легче оказалось от нее избавиться.

Глава 9

О том, что они больше не вместе, Нарцисс сообщил своей возлюбленной непосредственно первого сентября. И пока вся страна праздновала этот день, Танечка Веселова горько рыдала, уткнувшись лицом в подушку.

– А потом она решила, что просто что-то не так поняла или что любимый захотел над ней подшутить.

И Веселова стала гоняться за своим бывшим ухажером. Она считала эту шутку весьма сомнительной и пыталась донести эту мысль до Нарцисса. В свою очередь Нарцисс пытался вдолбить Танечке в голову, что это никакая и не шутка и что он бросает ее окончательно. Танечка снова искала встречи и умоляла Нарцисса так больше не шутить и говорила, что шутка затянулась. Шли недели, и Нарцисс потихоньку зверел оттого, что до Танечки все никак не доходит эта простая истина.

– Пойми, – твердил он ей, – никаких НАС больше не существует. НАС просто нету. Есть отдельно ты – и отдельно я.

– Но почему? Почему? Что случилось?

И, наконец, Нарцисс не выдержал и признался:

– Прости, не хотел тебе говорить, хотел пощадить твои чувства, но я полюбил другую женщину.

Но у Танечки по-прежнему не укладывалось в голове, как это можно полюбить какую-то другую женщину, когда есть она – Танечка, такая милая, очаровательная и лучше всех. Этого просто не могло быть. Нарцисс шутит! И Таня продолжала преследовать Нарцисса, а он от своей бывшей возлюбленной уже попросту бегал. И вот наступил тот день, когда Танечка узнала имя своей соперницы. Она их выследила. Увидела и все поняла.

Наконец-то Танечка поверила в реальность существующей соперницы. Имя ее она подруге не открыла, зато заявила, что Нарцисс отныне для нее умер. Такого предательства она ему простить не может. И в этот вечер вернулась домой лишь под утро, пьяная, и сказала, что к ней приехал ее брат, к которому она и перебирается жить.

– Только я в это ни одной минуты не поверила, – говорила Яна. – То есть сначала спросонок не придала этому значения, а потом на улицу выглянула и поняла, никакой это не брат, а очередной хахаль.

– Это почему же?

– А потому что у Таньки – пунктик: обожает красные машины, спортивные и с откидным верхом. Она всех своих любовников заставляет катать ее на такой. До Нарцисса был Борис, до Бориса тощий Сергунчик, до Сергунчика был еще кто-то. И всех их Танька в первую очередь разводила на прокат такой машины. Это у нее что-то вроде проверки.