Аленкин астероид

- Привет честной компании! Целую, Кимуля, рада тебя видеть! А с тобой, милый братец, придется поговорить серьезно. Хорошо, конечно, что у тебя столько свободного времени.

А все же не мешало бы изредка доставлять ребенка домой.

Я уж не требую - вовремя!

- А который теперь час? - спросил дядя Исмаил, прикидываясь простачком.

В ответ Туня многозначительно поскрипела динамиком, и я поняла: срок моего возвращения давно истек.

- А я и не заметил! Ну, не беда, сейчас прибудем Или, может, вы к нам присоединитесь?

- Нет уж, уволь, мы подождем здесь. Поторопитесь.

- Уже идем! - заверил маму дядя Исмаил, не трогаясь с места.

- И между прочим, прекрати издеваться над автоматами.

Для того их люди и изобретали?

- Уже нажаловалась? Ну, бабуля... - дядя Исмаил погрозил экрану кулаком, и Туня выскочила из кадра.

Экран померк...

- Ах, как некстати! - Дядя Исмаил неторопливо допил ананасный сок, взял меня за руку. - Но я скоро вернусь. Вот только ее отвезу. Сразу-сразу...

- Да я одна, дядя Исмаил. -предложила я, заглядывая ему в глаза. - Тут же близко, какая-нибудь тысяча километров...

Хотя дорога действительно пустяковая - гравистрела с одной пересадкой и аэроход над заливом, я, разумеется, предложила невсерьез. И очень бы обиделась, если бы дядя Исмаил послушался. Но он сердито свел брови:

- Глупости! Когда это я упускал возможность проводить тебя домой? Выкатывайся!

Тетя Кима встала. А у меня, как назло, каблук прилип к полу - я нечаянно наступила на ириску. Пока я отлипала и наблюдала, как пластик-поглотитель всасывает сладкое пятно, то немножко застряла А у двери поневоле замедлила шаг - дядя Исмаил держал обе тети Кимины руки и быстро, несвязно бормотал.

- Я хотел сказать тебе завтра... Завтра готовился сказать... Но такая штука - опять на дежурство. Подменная вахта...

- Сам, поди, напросился.

- Да что ты, Валера Чикояни из нормы выскочил...

Один наш, из стартовой команды. Тобольчик попросил подменить

- Ты, по-моему, оправдываешься? С чего бы вдруг? Уж не заболел ли сам?

- Я завтра все сказать собирался! - Дядя Исмаил упрямо замотал головой. - Про нас с тобой.. И вообще... А теперь, понимаешь, не выйдет завтра. Извини, сегодня придется, можно?

Мне стало обидно за дядю А на эту глупую тетку Киму я разозлилась вконец: так человеку терять себя позволяет!

Я и то сразу поняла, что он хочет сказать. А она глазами хлопает, притворяется, будто ни о чем таком не догадывается.

Дядя Исмаил все больше запутывался. И от растерянности, забыв отпустить тети Кимины руки, теребил ее пальцы. И казалось, худел на глазах, хотя куда уж больше!

Я прямо извелась, стоя на пороге, словно снова ириской к полу приклеенная. Ну все же совершенно не так делается!

Оба неправильно себя ведут. В кино я много раз видела - надо взять и сказать: я тебя люблю, давай послезавтра поженимся. В крайнем случае, завтра после вахты, поскольку дежурство уже не отменить. И все. И нечего мучиться. Такие простые слова... А этот нескладень высоченный, космонавт мой несгибаемый, лепечет что-то жалкое, словами давится.

Ну, думаю, если он и дальше не перестанет лепетать и бледнеть, сама все за него скажу. Куда ж он без моей помощи?

Пропадет совсем... Честное слово, пропадет. Подойду и выложу: "Тетя Кима, мы тебя очень любим, жить без тебя не можем, выходи за нас замуж!"

Делаю шажок вперед. Но не успеваю. Изменилась тетя Кима в лице. Высвободила одну руку. Загребла в горсть дядины волосы. И безжалостно подергала из стороны в сторону.

- Эх ты, чудо мое несуразное!

Дядя Исмаил еще больше ссутулился. И щекой старается об ее ладонь потереться.

- Теперь надо друг друга за плечи взять и в глаза посмотреть, долго-долго... - выпалила я.

Дядя Исмаил точно перец раскусил - побагровел, рот раскрыл и губами дерг, дерг... Я даже испугалась:

- Ой, что это с вами, дядя Исмаил?

Он взял меня железными пальцами за локоть, распахнул ногой дверь и ракетой вылетел вместе со мной из квартиры.

Если бы напротив случайно не оказался лифт, мы бы, наверное, лифтную шахту протаранили. Лишь когда из-под ног у нас начал убегать пол и замелькали номера этажей, я опомнилась и успела крикнуть:

- До свиданья, тетя Кима! Давайте женитесь поскорей!

Дядя Исмаил шумно втянул в себя воздух, но промолчал.

И всю дорогу дулся - в пору было скакать вокруг него на одной ножке и припевать: "Тили-тили-тесто, жених и невеста!"

На это, однако, я не решилась, вела себя тихонько, мышкой.

И в вагоне гравистрелы. И в открытой кабине аэрохода, когда он пузырил поперек Финского залива. Ветер резал лицо. Но я нарочно не поднимала упругую лобовую пленку. Задыхалась.

Кашляла. Отворачивалась. Иногда прикрывала ладонью слезящиеся глаза. А дядя Исмаил хоть и щурился, но от ветра ни разу не отвернулся. Стоял, широко расставив ноги и вцепившись обеими руками в срез рамы. Потом вдруг неожиданно рассмеялся:

- Ладно, Алена, давай мириться. Воображаю, каким дурнем я в тот миг выглядел! Мне бы твоими глазами себя увидать!

Я забрала его ладонь в свою:

- Правда-правда не обижаетесь? Я не знаю, как это вырвалось.

- Ну, сказал же - всё. Распылено и забыто! Спасибо за урок!