Аленушка. Уж попала, так попала

Взять, к примеру, Ранура. Первая встреча — нескрываемое недовольство, гонор, высокомерие и неприятие. Вторая — надменность, холодность и дистанция, насмешка, переходящая постепенно в удивление. Третья — первые живые эмоции, хоть и на грани видимости. А именно капли сочувствия и ростки расположения. Четвертая — самая непонятная, а оттого не покидающая мои мысли. Дружелюбие и радость.

Как можно так кардинально измениться за… всего-ничего?

Как от презрения и холодности, с горящим в глазах предупреждением «Не подходи!», перешагнуть в расслабленность, веселость и открытость? Причем, не напускные, а испытываемые. В противном случае я бы почувствовала фальшь.

Не понимаю.

Для меня это — ещё одна загадка. Точнее, дракон-загадка. Непонятный и многогранный главный дознаватель Королевства Драконов.

Ладно, решаю не ломать больше голову и ложиться отдыхать. Завтра будет новый день и масса новых открытий, впечатлений и, уверена, поводов для размышлений.

Взять хотя бы учёбу.

Да… давно я не сидела за партой… Даже интересно, как всё это будет.

Но… всему своё время, а пока «баиньки».

В голову тут же приходит вчерашний вечер, и я вспоминаю про Машуньку. Мою дорогую и любимую подружку…

Так, нечего перед сном расклеиваться! Иначе проснусь опухшим хомячком.

А оно нам надо?

Нет!

Значит, спать… но вещи свои-родименькие забрать все равно стоит…

Глава 28

— Привет, Алёнка! — влетает кометой Рида в мои покои. — Мальчики у тебя, конечно, зачетные, но до ужаса противные!

Выдает красотка, плюхаясь в ближайшее кресло и уже осматривая на предмет вкусностей мой столик.

К моменту появления этой чумной белоруски я успела проснуться, умыться, собраться на учёбу и сейчас как раз заканчивала завтрак.

— Что не так? — прячу усмешку за чашкой каде, разглядывая бурлящую возмущением и энергией блондинку.

— Вредничают!

— Не может быть? — приподнимаю бровь.

— Я тебе говорю! Еле пробилась в твою обитель, ни в какую пускать не хотели.

— Наверное, тебе показалось.

— Ты издеваешься? — складывает руки на груди, точнее под ней, красиво ее подчеркивая, и закидывает ножку на ножку.

— Ладно, — отставляю напиток в сторону и, сложив ручки на коленочках, предлагаю. — Вещай свою правду.

— Знаешь… — начинает красавица, отправив в рот ягодку лачи и искоса посмотрев на меня. Потом прищуривается, наклоняет голову вбок, пробегается взглядом от моей макушки до мысков туфелек. — Да ну их в баню! Давай лучше я тебе прическу сделаю.

Вот это поворот!

— А что не так с моей? — перекидываю косу через плечо и внимательно осматриваю вполне обычное классическое плетение.

— Слишком примитивная и не смотрится с этим нарядом, — фыркает, взмахнув для наглядности рукой.

— Рида, может не…

— Стоп! — не дает договорить шебутная девчонка, притопывая ножкой на высоченной шпильке. — Я — профессионал, и прекрасно вижу, что нужно сделать!

— Но время… — пытаюсь возразить вновь.

— Успеем! — кивает сама себе блондинка и хитро прищуривается, глядя на меня. — Запомни: первое впечатление дважды произвести НЕЛЬ-ЗЯ!

После же стрелой подрывается из кресла, семеня в сторону туалетного столика, заставленного шкатулками с разными мелочами.

Ого! Хлопаю глазами.

— Так… Это не то… Это тоже… А это что за ерунда? — перебирает она все, что находит. — Нет… Нет… не пойдет… Та-а-ак, а тут у нас что? Ой, нет, этого мало…

Ёжики конопатые!

Профи в ударе…

Наблюдаю за блондинкой и, подперев подбородок кулачком, ностальгирую.

В этот момент она так напоминает мне мою неугомонную Машку, что хочется без разговоров сцапать и устроить обнимашки.

Даже ворчание воспринимается уже по-другому. Не кривлянием и демонстрацией неудовольствия, а специфической манерой общения неординарно-импульсивной «творческой» натуры, привыкшей везде и со всеми говорить, что думает.

— Маловато будет, — подводит итог осмотра Рида и, громко захлопнув шкатулку с заколками, тыкает в мою сторону указательным пальцем, командуя. — Сиди и жди.

Киваю уже спине, так как красотка ракетой уносится в сторону выхода.

— Я быстро! — прилетает уже из коридора.

— Ну-ну, — бормочу под нос, направляясь за ней следом.

Интересно, что она с близнецами не поделила?

— Да просто летела цавкой будто в собственные покои, никого не замечая. Вот мы и приостановили её немного, — хмыкает Дир.

— Цавкой?

— Именно. Это птица такая потешная. Гулять пойдете, обязательно в парке увидите.

— Ладно… А зачем приостановили?

— Так поздоровались, — улыбается Рил.

— Просто поздоровались? — вздергиваю бровь, не веря этим шутникам.

Вот же ж…

А в начале такими тихими казались, серьезными. Стояли же истуканами у дверей в покои высших и даже не моргали.

Да что вообще тут происходит?

Злюка-дракон становится милым добряком, невесты нападают на Избранных, а мои охранники из статуй превращаются в шалунов.

Страшно представить: что еще может произойти в этом мире?

— Да, появились перед самой дверью за пару секунд до нее, немного преградив проход, — выдает, как на духу, зеленоглазый.

— Ага! А потом сказали: «Прекрасного утра, Избранная!», — заканчивает сероглазый с серьезным видом.

— Зачем?

— Так проверить посторонних надобно, — делает честные глаза один.