Алерния. Артефакт Смотрителей

– Замечательно. Пять дней на рейде. Трюмы заполнены под завязку всем необходимым. Команда отдохнула. Рабы помыты, побриты и тоже восстановили силы.

– Всё так, госпожа…

До причалов, напротив которых располагались в большом количестве гостиницы и таверны, где размещались на время стоянок судов моряки, они уже почти доехали, поэтому Вика тянуть с постановкой задачи не стала.

– То, что я сейчас скажу, ты никому не расскажешь. Даже своему адмиралу. Договорились? – Она дождалась его утверждающего кивка. – Сейчас собирай свою команду на корабль. Если кто-то из твоих людей успел сегодня уже нажраться до невменяемого состояния, вылечи линьками хоть до крови. Забирай из загонов своих гребцов. И этой ночью поднимешь якорь. Только сначала дождёшься моего адъютанта Бона. Знаешь его? Прекрасно. С ним к тебе погрузятся десять человек. По какому маршруту отправиться, Бон сообщит тебе, когда выйдете на внешний рейд. Но рассчитывай, что путь предстоит неблизкий. И вернёшься обратно не сюда, в Акулий, а в столицу твоего родного Западного Рейва. Понял? Там и встретимся. Эй, кучер, стоп! – крикнула она рабу, высунувшись в окно и моментально вызвав всеобщий переполох на площади Капитанов, куда сейчас приехала карета. – Выходи, Сакриф, приехали. Понравилось? Обращайся, ещё покатаю. Не сомневаюсь, что ты всё сделаешь как надо. А с Эдориком я ещё поговорю. И объясню, когда тебя ждать, и сделаю втык за то, что постеснялся обратиться ко мне или, когда здесь Эрна гостила, к ней насчёт твоей изувеченной руки, я только сегодня увидела. Он бы лучше жадности своей постеснялся, жлоб. До встречи.

Вика подмигнула вышедшему и замершему посреди площади немного растерянному капитану и дала команду направляться в резиденцию.

Хотела вначале заехать к Рудию, а затем в замок к великому магистру, но, вспомнив о предстоящем бале, всё же решила не задерживаться. Во дворце её ожидал канцлер Крелан с очередной порцией документов (кстати, Орден наладил производство бумаги вполне неплохого качества, что намного упростило делопроизводство), а также арестованный этой ночью Нойраном Фолиным жрец местного храма Единого.

Вполне ещё молодой и пухленький божий служитель сейчас сидел в одной из комфортных камер подземелья её резиденции и наверняка трясся от страха. Кстати говоря, было за что.

Позавчера святоша начал с приходящими в храм крутить ту же пластинку, что давно завели его коллеги в других местах молитв богу по всему континенту. Дескать, Тень выжила из ума, погрязла в гордыне и Семибожии и отреклась от Единого.

Ну, допустим, всё это было почти правдой, если не считать Семибожия – Вика не верила ни в Семерых, ни в Единого, она сама, по мнению своих умных и замечательных дикарей, являлась богиней смерти, и особых неприятностей от речей жреца не предвиделось – позиции Тени в орденских владениях были непоколебимы. Но попаданке стало жутко интересно узнать, от кого и когда её святоша получил указания начать гнать всю эту пургу (голубиной почты у храма не было, а никакие посланцы к жрецу не приезжали) и почему он эти распоряжения сразу же принял к исполнению.

С рук ведь у Вики жрал, сволочь. Не у Единого своего, а у Тени вымолил исцеление для своей тупой супруги, заболевшей срамной болезнью, подхваченной у какого-то залётного хейдалского матроса. И вот язык распустил.

Контрразведка Ордена сработала, как обычно, блестяще, и разболтавшегося служителя по приказу Вики арестовали уже следующей ночью.

На ковре своей гостиной попаданка обнаружила грязного как поросёнок Бегемота.

– Вернулся, подлец! – обрадовалась Вика, подхватывая кота на руки и обращаясь к нему по-русски. – И где целую неделю шлялся? Хоть бы с одной из своих невест познакомил, дрянь такая.

Её красивое дорогое платье сразу же оказалось перепачканным, но Вика на это никакого внимания не обратила – всё равно стирать не самой, рабыням тоже нужно чем-нибудь заниматься, а очередному возвращению блудливого Бегемота она всегда была рада. Хоть она и привыкла к частым и иногда долгим отлучкам котика, но всё равно испытывала за него беспокойство. К тому же он был единственным существом в этом мире, с кем попаданка общалась на родном языке.

Вика уже научилась себя сдерживать в произнесении незнакомых этому миру слов, и однажды ей приснился сон, как будто бы Сущность вернула её на родину, и она стояла возле корабля-ресторана на Фрунзенской набережной, мимо неё проходили, обходя, люди, а Вика не могла ни к кому обратиться, забыв родной язык.

Понятно, Вика была здравомыслящей девушкой и, проснувшись, над этой нелепицей только посмеялась. Однако с тех пор общалась с Бегемотом, словно он не даторский лесной кот, а московский дворовый. И – надо же! – тот всё понимал.

Тисканье и игра с вернувшимся гулёной задержали начало работы над документами, и канцлеру пришлось подождать.

– Вот. – Крелан положил перед Викой последнюю из принесённых им бумаг. – Это послание королю Южного Ойланга. Насчёт предложения принять на королевскую службу троих выпускников университета. К жрецу сегодня спустишься, госпожа?