Алеш и его друзья

«Что вы привезли!» — вытаращил на нас глаза мужчина, стоявший в приемном пункте у весов, потому что болтов ему не было видно, он видел только совершенно новую детскую коляску, которую мы, страшно кряхтя, толкали к весам.

Мы высыпали болты на весы, мужчина выписал квитанцию и похвалил нас, потому что болты весили шестьдесят килограммов. Потом он спросил, что мы предпочитаем: пять крон или лотерейный билет, ведь за килограмм железа платят восемь геллеров. Мы предпочли деньги, и Алеш, облизнувшись, предложил купить мороженое.

Мы заскочили в кондитерскую, и Ченда получил две порции мороженого — пусть не ревет из-за поцарапанной коляски. И тут Мирек сказал, что шестьдесят килограммов хоть и много, но болтов этих на вокзале завались и мы могли бы заработать на киношку и пойти вечером на комедию с Лорелом и Гарди[3]. Все были согласны, кроме Ченды, который все трясся из-за коляски, но в конце концов удалось его уломать.

Пришлось пообещать, что, кроме кино, ему останется и на эскимо. Так что в результате мы еще трижды возили коляску на приемный пункт. По нашему виду это было заметно. Мы вспотели и перемазались, и пришлось перед киношкой зайти к Миреку умыться. Заметно это было и по коляске — исцарапанной, с разъезжающимися колесиками, поврежденным верхом и кружавчиками.

Зато вечером была потеха. Мы хохотали над тощим Лорелом и толстым Гарди, а Ченда уплетал эскимо.

А в субботу в школе состоялось большое празднество. Первым делом директор сообщил по школьному радио, что запрещает всем ученикам ходить на Бубенский вокзал: какие-то хулиганы, оказывается, украли там болты для шпал; потом директор торжественно назвал лучший класс по сбору утильсырья — наш класс, а лучшие в классе сборщики — мы четверо. Каждый собрал по пятьдесят килограммов.

Мирослава Драбкова растроганно поблагодарила нас и сказала, что она рада — мы не обманули ее ожиданий.

Это было большое празднество, и сам директор вручил нам красный флажок. Все здорово радовались, кроме Ченды. Он получил дома изрядную взбучку из-за коляски, и ему запретили неделю выходить на улицу и месяц ходить в кино.

Пока я рассказывал историю с утильсырьем, мы с Руженкой дважды обошли квартал. Я поинтересовался — ничего себе история? Она согласно кивнула, а потом спросила, хотел бы я иметь тайну, потому что ее тайна — то, где она живет.

Я сказал, что у меня есть куча тайн, но я не против заиметь еще одну.

— Отлично! — обрадовалась Руженка. — Что, если завтра нам пойти в кино?

— Запросто! Но какая в том тайна?

— Такая, что об этом будешь знать только ты, а ребятам ничего не говори. Согласен?

Я был согласен.

— Тогда расстанемся на углу, и дай мне честное слово, что не пойдешь за мной следом.

Я дал честное слово, хотя как раз собирался пойти за Руженкой, только она, наверно, читала мои мысли и таким образом связала меня честным словом.

— Обещай три минуты простоять с закрытыми глазами.

Я обещал и принялся считать до ста восьмидесяти, а когда окончил счет, Руженки и след простыл, и я пошел домой.

— Что это у нашего парня такой глуповатый вид? — удивился отец.

— Может, у него есть тайна? — пошутила мама. — Может, он влюбился?

Я сделал вид, что разозлился — ничего я не влюбился, а родители смеялись, думая, что их догадка верна. Но это не так, хотя они и правы в том, что у меня есть тайна, даже две. Первая — завтра я пойду с Руженкой в киношку, а вторая — мне необходимо выяснить, где она живет.

3. КАК Я ПРОБИРАЛСЯ В «ГЛАЗ»

Учительница иногда объясняет нам иностранные или трудные слова, и тем самым мы расширяем свой кругозор, как говорит мама, которая уважает Мирославу Драбкову, потому что учительница умнее всех в нашем классе.

Некоторые слова, конечно, страшно трудные, и по ним пока еще сложно понять, что изменится, если мы приобретем жизненный опыт, повзрослеем и будем больше слушать учительницу. Все это как-то взаимосвязано, как — я сам не знаю, но так уверяют родители и учителя, так что за всю ахинею, которую я здесь излагаю, ответственность несу не я, а они.

Как-то раз мы решили пойти на фильм, на который дети не допускаются. Про фильм рассказал Ченда. Его старший брат Роман, посмотрев фильм, заявил, что он просто великолепный. Вот мы и договорились, что надо быть дураками, чтобы лишить себя такого великолепия.

«Конечно, — изрек Мирек, — проблема заключается в том, как нам попасть в кино, разве что на ходулях».

«На ходулях сразу видно, — возразил Алеш. — К тому же, представь себе, что у входа в кинотеатр начинается давка, тебя кто-нибудь толкает, ты теряешь равновесие и грохаешься».

«Ходули — это не то, — согласился я, — лучше бороду приклеить».

«Вот тогда тебя точно никто не узнает», — усмехнулся Мирек.

«Контролерша примет тебя за старичка».

«Между прочим, борода здорово меняет лицо человека», — заметил Ченда.

«Да только где нам ее взять?» — деловито осведомился Алеш.

«Можно одолжить в прокате или в театре», — предложил я.

«В таком случае кино нам влетит в копеечку», — решил Мирек.

«А у нас что, есть деньги?» — рассердился Ченда.