Алесик едет в Красобор

— …У меня растет сын. Я не хочу, чтобы его жизнь обожгла война. Но если она все же придет на землю нашу, то пусть молодежь, сын мой, вместе со всеми сражается за Родину, за народ свой так же, как сражались когда-то мы…

Слова его заглушили аплодисменты.

Вдруг Алесик увидел, что на трибуне появилась стриженная под мальчишку девочка с пионерским галстуком на шее и большим букетом цветов в руках. Все, кто там был, расступились, пропустили ее вперед.

— Сима Лозина, — зашептала на ухо Алесику Аля. — У красных следопытов она командир. У, как я не люблю ее! Она про меня сказала: «У нас отряд следопытов, а не детский садик!» Будто я такая уж малая! Кроху нашла! У, сухарь смуглявый!

Алесик и Алю слушал, и на девочку смотрел. А та подошла к микрофону:

— От имени пионеров нашего района разрешите горячо приветствовать юного партизанского разведчика, которого мы искали много лет, легендарного партизанского Зайчика!

У Алесика дух заняло, что-то сжалось в груди.

А Сима там, на трибуне, уже вручала цветы… Алесиковому папе!

…Когда Алесик с широкой алой лентой через плечо стоял в почетном карауле, он смотрел просто перед собой, как и те солдаты, что застыли рядом. Хоть глаза, словно магнитом, тянуло к трибуне. Нет, не шелохнулся он и тогда, когда солдаты вскинули автоматы и Красобор вздрогнул от троекратного боевого салюта.

Потом начался концерт. Сценой служили кузова двух поставленных рядом грузовиков, у которых открыли и опустили борта.

Аля и разговаривать больше не желала с Алесиком.

— Если ты такой… такой… Какую тайну от меня утаил! Знать тебя больше не желаю! Я столько искала, а ты утаил… Из-за тебя меня и в красные следопыты не примут!..

И Аля убежала.

Алесик хотел броситься вслед, догнать Алю, объяснить, что он совсем не виноват. Но почему-то не побежал. Как раз подошел папа.

Алесик схватил за руку отца:

— Папа, это не ошибка?

— Что?

— Ну, что ты и есть Зайчик?

— Был им. В бригаде Кутузова так меня звали. Тогда многим клички давали, чтобы враг про нас поменьше знал. Мне дали кличку «Зайчик».

— Папа, кто знамя отыскал?

— Я же говорил тебе, что после ранения попал в другое соединение партизан, воевал в Польше, потом в рядах Красной Армии в Германии. И служил, как ты знаешь, далеко от этих мест, за границей. Про все я в свое время писал командованию. Знамя искали, но не нашли и думали, что оно погибло. И вот теперь мы с Куртом Пильцером прошли по тем же местам, и знамя удалось отыскать.

— В ящике?

— Да. Только гимнастерка моя истлела. Да и знамя повреждено здорово. Но его реставрируют в музее. А бригада наша будто вновь ожила.

— Папа, а почему ты мне раньше про все это не рассказал?

— Раньше ты у меня маленький был. Да и договорились мы с тобою отложить разговор до встречи боевых партизан в Красоборе.

— Отложили… Через это откладывание, знаешь, что произошло?! Знаешь?! — из глаз Алесика готовы были брызнуть слезы.

Отец внимательно посмотрел на сына, потрогал его лоб:

— Алесь, ты не заболел?

— Пусть бы лучше я заболел, только б Алю в следопыты приняли!.. А теперь не примут. И все через тебя!

— Погоди. Какие следопыты? Какая Аля?

— Такая! Та, что с нами в автобусе ехала.

— А, помню. Она тебе еще язык показала.

— При чем тут язык? Она целый год книжки про партизан читала, и все даром…

— Что даром? Ты можешь толком рассказать?

— Она Зайчика искала, узнать про него что-нибудь хотела. Ей и шофер автолавки книжки привозил, и «Службы быта»…

— Так эта Аля — внучка Лусты?

— Да! И ее в отряд красных следопытов не принимают.

— Кое-что проясняется, — наморщил лоб папа. — Дальше.

— Дальше ничего не будет! Потому что не она Зайчика отыскала.

— Всего и беды? — по лицу отца расплылась усмешка. И сразу же потухла. Он стал задумчив. — По всему видно, Аля Луста девочка серьезная. Думаю, ее должны в следопыты записать.

— Не запишут! — громко всхлипнул Алесик. На них даже обернулись. — Не запишут! Ты не знаешь, какой она сухарь!

— Кто? Аля?!

— Не Аля, а Сима Лозина, командир следопытов…

— По-моему, Сима — чудесный человек.

— Сухарь, а не человек. Когда Аля в отряд просилась, она сказала «Отряд следопытов — не детский садик. Малых не принимаем».

— Да-а. Дело куда более серьезное, чем я полагал, — покрутил головою отец и причмокнул языком.

— Вот видишь!

— Но должен же быть выход! А если мы Симе Лозиной радиограмму отправим?

— Радиограмму? — Как ни был взволнован Алесик, но и он опешил от слов отца.

— Вот именно. Сейчас составим.