Алета

– Но так как совсем оставить мир без богини судьбы нельзя, то она заявила, что пришлет к нам в Альзерат вместо себя своего потомка. И когда придет время, именно ее потомок займет ее место. А пока она оставляет нас предоставленным самим себе, чтобы за ум взялись наконец.

– Ну и как? Взялись? – не выдержала я и снова влезла с вопросом.

– Взялись, как не взяться-то, когда все вверх дном перевернулось. Так что, дорогая моя, теперь тебе предстоит распутывать нити судеб в Альзерате вместо Макоши.

– Какие еще нити? И богиней я быть не хочу, я учиться в Школе магии собиралась! – Я уже чуть не плакала.

– Те самые нити, которые сейчас в клубке запутанном, – спокойно сказал Энлиль и продекламировал:

Она нити прядет,
в клубок сматывает,
не простые нити – волшебные.
Из тех нитей сплетается
наша жизнь,
от завязки – рожденья
и до конца,
до последней развязки – смерти.^{40}

– Что-то не радует меня такая перспектива. Я не умею… А вы вообще все это откуда знаете? Я тут не так давно общалась с одной из ваших богинь, она ничего такого мне не говорила, – протянула я. А вот стихи эти мне знакомы, я их уже читала. По-моему, они из «Книги Коляды»,^{41} в которой собраны древние веды.

– Макошь – сестра моя младшая, оттого и знаю.

– Очуметь! – выпалила я. – Ой, извините. Так вы, получается, мой двоюродный прадедушка?

– Он самый, внученька, – рассмеялся этот молодой дедулька. – А хочешь ты или нет, тебя никто не спрашивает. У всех есть своя роль и свое предназначение. Макошь позаботилась о том, чтобы ты и проводник в Альзерат нашли друг друга, столкнув ваши пути. А дальше все зависело только от тебя. И не прибедняйся, ты уже держишь многие судьбы в своих руках. Подумай как следует и ты поймешь это.

Я задумалась. Ну пожалуй, он в чем-то прав. Я могла пройти мимо того полумертвого кота; могла не поделиться курицей с голодным детенышем монимонта; могла выбрать модного белого пегаса, а не черного норовистого Хаммера. Да и замуж никто меня силком не выдавал, сама приняла решение, сама все сделала, причем дважды. Как-то в таком ракурсе все выглядело совсем иначе, чем я воспринимала это раньше. Но все равно, это жизнь, просто жизнь, хоть и странноватая, и я пыталась выжить и помочь выжить своему окружению так, как умела. И никаких божественных способностей у меня нет.

– Ну какая из меня богиня?! Я же не умею! – возопила я.

– А никакая. Ты пока что и не богиня. Вот лет через триста – пятьсот посмотрим, а пока живи, учись магии, делай то, что можешь, и то, что должно, привыкай к ответственности. Сейчас ты просто Слышащая и Хранящая судьбы. И вот еще что… Пока не пройдешь инициацию и не станешь богиней, тебя вполне реально убить. Так что береги себя!

Я перевела дыхание. Фух. Нет, все-таки такие новости на трезвую голову сообщать людям нельзя. А насчет убить – да ну кому я сдалась?

– Кстати, раз уж вы мне такие откровения тут поведали… Не поможете с моей магией разобраться? Мне все говорят, что я определенно обладаю магическими способностями, но у меня почему-то совершенно ничего не получается, когда пытаюсь колдовать.

– А что тут разбираться? Ты потомок богини, соответственно, владеешь способностями ко всем видам магии, но основная – это магия желаний. Другие виды тебе в принципе тоже будут подвластны, но только после того, как освоишь досконально азы магии желаний. – Энлиль пожал плечами.

– А-а-а, ну тогда все понятно, – глубокомысленно протянула я. Ну да, действительно, фигня вопрос, захочешь – и все получишь. И чего это я раньше не пожелала миллион евро, особняк в Майами и яхту в Карибском море, даже вот прямо и не знаю. – А с крыльями как? Они меня не слушаются, да и вообще мешают. Я их ощущаю как что-то инородное.

– Да так же. Захочешь – полетишь. Захочешь, чтобы они убрались, – они исчезнут. Захочешь, чтобы проявились, – снова проявятся. Ладно, внученька, – Энлиль хохотнул, – на сегодня с тебя новостей хватит. Осмысливай. Остальное мы еще успеем обсудить как-нибудь потом. Может, тебе что-нибудь подарить в честь знакомства? Питомца, например, хочешь?

– Ой, нет, спасибо, питомцев у меня уже хватает. Я и так уже обзавелась тут двумя мужьями, монимонтом и пегасорогом. Мне еще только попугая-матерщинника завести осталось для полноты картины. – Я даже рассмеялась, так как бурное воображение тут же нарисовало перед глазами такую птичку.

– Попугай – это кто? – тут же уточнил Энлиль.

– Птица такая, разноцветная, умеет разговаривать.

– А матерщинник – это что значит?

– Ой, не обращайте внимания, я пошутила. Это просто образное выражение. Ну типа птица, которая ругается матом. – Я смутилась. Тьфу, нашла над кем прикалываться…

– Попугай-матерщинник, говоришь? – Энлиль задумался.

Тут в двери храма кто-то осторожно заглянул, а потом появилась верховная жрица. Оглядев храм и увидев нас, она осторожно приблизилась.