Alexa Rayli - Zolushka Skazochny Oboroten

Гвен и я едем в тишине по пути домой. К счастью, она ничего мне не говорит, но я

понимаю всю суть вещей, моя сестра просто позволяет мне страдать в тишине.

Я все сделал правильно. Это то, что нужно было сделать. У меня такое

ощущение, что повторяя это, я вскоре сам поверю в правдивость слов. Звучит так, словно

повторяя это, я осознанно верю в свою ложь.

Я подъезжаю к дому, выпрыгиваю из грузовика и направляюсь в лес. Услышав

гравийный хруст под моими ботинками, я не оглядываюсь назад, когда Гвен окликает

меня.

- Стоун! Куда ты собрался?

Как только я поворачиваю за наш дом, я снимаю рубашку и бросаю ее на землю. Я

продолжаю топать дальше, пока полностью не захожу в лесную зону, там я избавляюсь от

сапог и джинсов. Когда я прыгаю в воздухе, я обращаюсь, прежде чем мои лапы касаются

земли, и начинаю бежать в полную силу в сторону охраняемых земель.

Сейчас мне необходимо почувствовать, как мои мышцы горят и болят. Мне нужно

заставить мое тело ощутить боль, которая скребется в моем сердце. Да что со мной не так?

Почему я не могу избавиться от этого дурацкого чувства, от этой потребности?

Я начинаю бежать еще быстрее, настолько, насколько может позволить мой волк.

Он сердит и нуждается в контроле. Я пробегаю несколько километров, пока не

оказываюсь за пределами нашего небольшого горного города Грей-Ридж в штате

Колорадо.

Наше сообщество оборотней является секретным, но укрепленным. И найти

другого оборотня, блуждающего в лесу, слишком необычно. У нас есть и другие

союзники, стаи, которые живут по соседству, и мы все дружим. Поэтому, когда шериф

нашего города, Доминик Вульф, нашел бездомного медвежонка, я сразу же обратился ко

всем соседним стаям, но оказался с пустыми руками.

В первый раз, когда я ее увидел, Доминик как раз выносил ее из леса. Она была в

образе маленького коричневого медвежонка, и она была самым прекрасным зверем,

которого я только встречал. Ее голова повернулась в мою сторону, когда я подошел к

ним, и ее большие карие глаза встретились с моими.

В тот момент я почувствовал, что внутри меня что-то изменилось.

Я с самого детства знал, что будет означать для меня стать альфой. Мой отец был

альфой нашей стаи Грей Ридж, пока внезапно не умер, когда мне было восемнадцать. В

один из дней он потерял контроль над собой, и у него случился сердечный приступ. Врачи

сделали все, что смогли, но он не смог выжить. Я был тогда молод и зол, не желая, чтобы

на мои плечи свалилась вся ответственность за стаю. Но я родился чистокровным альфой,

у меня не было особого выбора, кроме как возглавить свою стаю.

Я понимал, что будет означать эта ноша, как и то, что мне когда-нибудь придется

обзавестись парой. Я всегда считал, что это будет другой волк и кто-то с подобной

родословной. Чего я никак не мог предугадать, так это спаривание с каким-то бродячим

медвежонком, которая была слишком уж молодой.

То, что ощущаю я, совсем не то, что описывали мне люди, рассказывая о

спаривании. Я слишком ее защищаю и делаю все, чтобы держать в безопасности, но я

также чувствую, что если не отгорожусь от нее, то пожалею. Что если, в конце концов, я

спарюсь с кем-то другим? Тогда эти чувства угнетут мою настоящую пару, а это

несправедливо.

Я, наконец, останавливаюсь возле небольшого ручья, чтобы попить воды и

перевести дыхание. Мои легкие горят от бега, и мои ноги дрожат, когда я наклоняюсь,

чтобы попить из холодного ручья.

Как только я увидел Винни в первый раз, во мне словно что-то щелкнуло. Я был

зол за то, что на мои плечи взвалилась вся ответственность за стаю, но затем, при виде ее,

я ощутил какой-то проблеск света. Глядя в ее испуганные большие глаза, я ощутил, как

что-то внутри меня открылось, и этот процесс невозможно было остановить.

В тот день, в лесу, я забрал ее из рук Доминика и отнес к себе домой. Маленький

детёныш дрожал от холода и страха, но как только я ее обнял, она расслабилась. Это было

похоже на запечатление, и с того момента я не оставлял ее ни на минутку.

Через три дня я, наконец, смог поговорить с ней, когда она снова приняла

человеческое обличие. Ей потребовалось много времени, и я знаю, что это, должно быть,

было больно, но она была очень сильной. Я так ею гордился, и после того, как она

обернулась, я завернул ее в теплое одеяло и просто обнимал ее перед камином. Она

выглядела так молодо, возможно, ей было около четырнадцати, и я не хотел напугать ее

вопросами или заставить начать говорить, если она не готова. Мне просто хотелось

держать ее в безопасности.

Винни. Это было ее первым словом, которое она мне сказала, и это все, что она

смогла вспомнить.

Я разрешил ей спать в моей кровати со мной, когда она была еще маленькой, но