Альфа-1

Тримбл открыл глаза и увидел револьвер.

Бесчисленно повторяющийся на бесчисленных столах. Некоторые револьверы заросли годичной грязью. Некоторые еще пахли порохом; из каких-то стреляли в людей. Некоторые были заряжены. Все — такая же реальность, как и этот.

Некоторым суждено случайно выстрелить.

Часть из них, по страшному совпадению, была направлена на Джина Тримбла.

Представьте себе бесконечный ряд Джинов Тримблов; каждый за своим столом. Некоторые истекают кровью, а в кабинет на звук выстрела врываются люди. Многие Тримблы уже мертвы.

Чепуха. Револьвер не заряжен.

Тримбл зарядил его, испытывая мучительное ощущение, будто вот-вот найдет ответ.

Он опустил оружие на стол, дулом в сторону, и подумал о возвращающемся под утро домой Амброузе Хармоне. Амброузе Хармоне, выигравшем пятьсот долларов. Амброузе Хармоне, который, постелив постель, вышел посмотреть на зарю.

Полюбоваться на зарю и вспомнить крупные ставки. Он блефовал и выиграл. А в других ветвях — проиграл.

А в других ветвях потерянная ставка включала его последний цент. Возможно и это. Если бы не получилось с Корпорацией, все его состояние могло развеяться как дым. Он был картежником.

Наблюдал восход, думал о всех Амброузах Хармонах. Если он сейчас шагнет в пропасть, другой Амброуз Хармон лишь засмеется и пойдет спать.

Если он засмеется и пойдет спать, другие Амброузы Хармоны полетят навстречу своей смерти. Некоторые уже на пути… Один передумал, но слишком поздно; другой смеялся до конца.

А почему бы и нет?

Одинокая женщина, смешивающая себе коктейль в три часа дня. Она думает о мириадах альтер эго, с мужьями, детьми, друзьями. Невыносимо представить себе, что все это так возможно и реально. А почему бы и нет?..

А вот добропорядочный гражданин с глубоко запрятанным и тщательно подавленным стремлением совершить однажды изнасилование. Он читает газету: Корпорация натолкнулась на мир, в котором Кеннеди был убит. Шагая по улице, он размышляет о параллельных мирах и бесчисленных разветвлениях, о себе, уже мертвом, или сидящем в тюрьме, или занимающем пост президента. Рядом проходит девушка в мини-юбке, у нее красивые ноги. Ну, а почему бы и нет?..

Случайное убийство, случайное самоубийство, случайное преступление. Если альтернативные вселенные — реальность, тогда причина и следствие — просто иллюзия. Можете сделать все что угодно, и где-то это вами уже было или будет сделано.

Джин Тримбл посмотрел на вычищенный и заряженный револьвер. А почему бы и нет?..

И выбежал в коридор с криком:

— Бентли, слушай! Я понял…

И тяжело поднялся и вышел, покачивая головой. Ибо ответ не предвещал ничего хорошего. Самоубийства и преступления будут продолжаться.

И, потянувшись к селектору, попросил принести кофе.

И взял револьвер с газеты, внимательно осмотрел, чувствуя его тяжесть, затем бросил в ящик. Его руки дрожали. В линии, очень близкой к этой…

И взял револьвер с газеты, приставил к голове и…

выстрелил. Боек попал в пустую камеру.

выстрелил. Револьвер дернулся и проделал дыру в потолке.

выстрелил. Пуля оцарапала висок. Снесла полголовы.

Рафаэль Лэфферти Раз по разу

Барнаби позвонил Джону Кислое Вино. Если вы посещаете такие заведения, как «Сарайчик» Барнаби (а они есть в каждом портовом городе), то наверняка знаете Кислого Джона.

— У меня сидит Странный, — сообщил Барнаби.

— Занятный? — осведомился Кислый Джон.

— Вконец спятивший. Выглядит так, будто его только что выкопали, но достаточно живой.

У Барнаби было небольшое заведение, где можно посидеть, перекусить и поболтать. А Джона Кислое Вино интересовали курьезы и ожившие древности. И Джон отправился в «Сарайчик» поглазеть на Странного.

Хотя у Барнаби всегда полно приезжих и незнакомцев, Странный был заметен сразу. Здоровенный простой парень, которого звали Макски, ел и пил с неописуемым удовольствием, и все за ним с удивлением наблюдали.

— Четвертая порция спагетти, — сообщил Коптильня Кислому Джону, — и последнее яйцо из двух дюжин. Он умял двенадцать кусков ветчины, шесть бифштексов, шесть порций салата, пять футовых хот-догс, осушил восемнадцать бутылок пива и двадцать чашек кофе.

— Ого! — присвистнул Джон. — Парень подбирается к рекордам Большого Вилла.

— Друг, он уже побил большинство этих рекордов, — заверил Коптильня, и Барнаби утвердительно закивал. — А если выдержит темп еще минут сорок, то побьет их всех.

— Я вижу, ты любишь поесть, приятель, — завязал беседу Кислый Джон.

— Я бы сказал, что мне это не вредит! — со счастливой улыбкой прочавкал Странный, этот удивительный Макски.

— Можно подумать, что ты не ел сто лет, — произнес Кислый Джон.

— Ты здорово соображаешь! — засмеялся Макски. — Обычно никто не догадывается, и я молчу. Но у тебя волосатые уши и глаза гадюки, как у истинного джентльмена. Я люблю некрасивых мужчин. Мы будем говорить, пока я ем.

— Что ты делаешь, когда насыщаешься? — спросил Джон, с удовольствием выслушавший комплимент, пока официант расставлял перед Макски тарелки с мясом.