Альфа и Омега. Книга 3 (СИ)

— Вообще я думаю, она это понимает, — помолчав, согласился Меркурио. — Это меня и пугает.

— О чем ты? — Принеся ему кофе, я села в кресло напротив, подобрав под себя ноги и уютно устроив тарелку с пастой у себя возле груди.

— Я… уже не уверен, что она хочет просто… открыть правду миру, как сама утверждает, — отозвался тот, чуть понизив голос. — Порой мне кажется, что она хочет использовать Общество как своего рода… бомбу. Может быть, даже в буквальном смысле.

— Ты говоришь… — Я нахмурилась. — Подожди, ты говоришь о физическом уничтожении Церкви?

— Я ничего не берусь утверждать, — тут же пошел на попятную альфа. — Послушай, не бери в голову, ладно? Я опять, кажется, болтаю лишнего. Кстати, кофе потрясающий. Как из кофейни.

— Угощайся, — отстраненно кивнула я, размышляя над его словами. Не стоит и говорить, что они мне не слишком понравились — в первую очередь потому, что так уж вышло, что среди высших церковных чинов у меня теперь были друзья. Ну и потому, что физическая расправа над врагом никогда по-настоящему не решала проблем, и нам ли с Йоном было этого не знать.

После обеда меня начало клонить в сон, словно мой организм вдруг вспомнил, что накануне нам с ним удалось поспать от силы часа три. И после того, как я прочувствованно зевнула в третий раз, Меркурио тоже обратил на это внимание.

— Я бы и сам вздремнул, — признался он. — Но я вроде как на службе. Надо кстати с нашими связаться — сообщить, что тут все в порядке.

— А как вы связываетесь? — уточнила я, стоически борясь с одолевающей меня сонливостью. — Когда мы были у вас внизу, наши с Йоном мобильники не ловили сеть.

— Поэтому обычно мы передаем сообщения через тех, кто сейчас на поверхности, — отозвался альфа, просматривая в своем мобильном какую-то карту с движущимися по ней точками, которая мне напомнила дорожный навигатор. — Очень редко бывает, что наверху вообще никого нет. Мы все-таки стараемся держать нос по ветру и патрулировать окрестности. На всякий случай.

Он знаком попросил прощения и отошел поговорить по телефону, пока я собрала всю грязную посуду, оставшуюся после обеда, составила ее на тележку и отвезла ту обратно к лифту, после чего нажала кнопку вызова. Обычно мы отправляли тарелки на кухню именно так — если речь, конечно, шла о посуде из ресторана.

Зевнув в очередной раз почти до слез, выступивших на глазах, я не могла не подумать о Йоне, которому не только прилечь было явно некогда, но и приходилось решать какие-то серьезные рабочие вопросы. Пожалуй, это был первый раз, когда я всерьез задумалась о том, чтобы как-то помочь ему с этим — и не только морально.

«Алло, госпожа Росс? Надо решить одну проблему. Мы заказывали у вас триста килограммов товара, а дошло только двести девяносто девять. Кажется, ваш курьер вынюхал часть по дороге. Что будем делать?» — достаточно ехидно обрисовал мне гипотетическую ситуацию мой внутренний голос.

— Просто пристрели их, — уверенно, но совершенно бездумно отозвалась я, невольно вспомнив утреннюю фразу Йона.

— Что? — удивился вернувшийся Меркурио.

— Я пойду прилягу, если ты не против, — отозвалась я.

— Включи мне вот это чудо техники, — он ткнул пальцем в игровую приставку, — и иди, куда хочешь.

Я коротко улыбнулась, покачав головой, но исполнила его просьбу, после чего, закрыв за собой двери в спальню, разделась и нырнула в постель. Сон накатил на меня мгновенно, погребя под собой, как под теплой оглушающей лавиной. Мне снилась далекая земля, где я никогда не была, и лица тех, кого я никогда не встречала. А еще отчего-то мне было очень грустно — эта грусть буквально пронизывала все мое естество, не оставляя места ни для каких иных эмоций. Словно я знала некую тайну, которую не могла разделить даже с самыми близкими, и эта тайна становилась все больше и все тяжелее, словно камень, зреющий и растущий в моем теле вместо ребенка. И, хотя я даже во сне не понимала толком, что со мной происходит, я никак не могла остановить льющиеся из глаз слезы — целое море слез, в котором, кажется, уже можно было утонуть.

Я проснулась с гортанным всхлипом, словно вынырнув на поверхность из-под толщи воды. Спальню заливал густой предзакатный свет, расчертивший стены чернильными полосами теней. На постели рядом со мной сидел Йон, и, когда я, еще толком не сориентировавшись в пространстве, судорожно сжала его руку, которой он держал мою, он тихо спросил:

— Все в порядке?

— Я… Я… — Мне было мучительно сложно собрать себя в кучу — дневной сон вовсе не помогал навести порядок в мыслях. — Сон… странный приснился. Когда ты вернулся?

— Недавно, — отозвался альфа. — Меркурио сказал, что ты здесь.

— Да, я… Меня что-то сморило, — призналась я, садясь и запуская пальцы в собственные волосы. — Голова как чугунная теперь. Скверная была идея.

Он ничего не ответил, все еще глядя на меня с некоторым беспокойством, потом поднялся на ноги и принялся раздеваться.

— Как прошел твой день? — уточнила я, сложив руки поверх согнутых под одеялом коленей. — Та встреча, о которой ты говорил… Все нормально?