Альфа ищет пару

— Транквилизатор вкололи, да еще и в лошадиной дозе, но ничего, к утру должен очухаться — Черный позволил по приказу вожака волков забрать брата Кати, и сказал: — Это мой аванс на будущее.

Суворов запустил руку во внутренний карман и достал оттуда амулет на брелке. Покрутил в руках, сжал последний раз на прощание и протянул Черному в раскрытой ладони:

— Не люблю долгов. Квиты.

Эпилог

Дверь за Давыдовыми закрылась, и Катя проводила взглядом свою семью, глядя в окно холла. Они приехали сразу же, как только Стас позвонил им и сообщил о тревожном состоянии Никиты. Провели здесь беспокойную ночь, поддерживая друг друга и Катю, и когда к утру брат пришел в сознание, выдохнули с облегчением.

Девушка вертела в руках конверт с реальными результатами программы совместимости пар, который, уходя, отдал ей Вадим. Руки Кати горели огнем, потому что только сейчас она поняла, что боится узнать правду. А главное — действительно ли так хочет?

Суворов закончил телефонный разговор, подошел к девушке и обнял ее. Она подняла к нему встревоженный взгляд, нервно теребя конверт, и спросила:

— Звонили по работе?

— Не совсем. Григория арестовали по обвинению в мошенничестве.

— Неужели братья смогли собрать компромат? Но почему тогда не сказали сейчас ни слова?

— Нет, его арестовали по приказу МСО. Они ждут доказательств, но уже открыли против него дело. Осталось дело за малым — доказать его вину. Но тут уже твои братья обещали сделать все возможное.

— Он сопротивлялся аресту?

— Егор, наблюдавший за ним, сказал, что нет. Григорий сдался спокойно, но был словно в воду погруженный.

— Неужели уже узнал про сына? — Кате было тяжело говорить о судьбе Алексея. И она, и Стас знали, что у Бродячих убийцу ждала незавидная доля. Какая — девушка старалась даже не думать, а Суворов и не рассказывал подробнее, что значил для общества отщепенцев долг крови.

— Не знаю, — честно ответил альфа, и обратил внимание на конверт в руках Кати: — А это что за письмо?

Девушка разом побледнела, судорожно сжимая его пальцами. Стас внимательно посмотрел на нее, мягко положил ладони на руки девушки и попросил:

— Я могу прочитать?

— Не знаю, — она подняла конверт ближе к глазам, а потом, осмелившись, призналась: — Братья узнали наши реальные результаты.

Волк посмотрел на конверт из глубины глаз Стаса, желая разорвать его на части. Мужчина прикрыл веки, поборол ярое желание выхватить бумагу из рук девушки, и сказал хрипло:

— Открывай, ты же хотела знать правду.

Но Катя медлила, гипнотизируя белую гладь бумаги. Ни закорючки, ни слова не было на конверте… Но сколько важного внутри! Изменило бы это что-то в их отношениях с альфой? Стала бы она испытывать другие чувства, если бы узнала правильный ответ?

И тут впервые девушка поняла, что нет. Что результаты ничего не меняют для нее, и никакие цифры не изменят чувств между ними. Что ей неважно, будь там один процент, или девяносто девять. Они и правда пара, как и твердит постоянно Суворов.

— Нет, — твердо сказала она.

— Что — нет? — Стас даже растерялся, хотя до этого был напряжен до предела.

— Знаешь, я поняла, что мне все равно, что тут написано, — голос Кати с каждым словом креп все сильнее, звучал все четче. И все больше светились любовью глаза Суворова в ответ. Наконец-то она поняла это!

Он был счастлив! Сколько раз говорил ей, что это все не имеет значения, когда им вдвоем так хорошо! Когда его волк лучше любых программ чувствует свою истинную пару! Для него девяносто девять процент звучат даже оскорбительно — все сто, не больше, не меньше! Он был уверен! Ему не нужны были никакие доказательства, никакие отчеты и графики.

Она пара! Он ощущает каждый ее вздох как свой, биение ее сердца — как стук своего. Когда она была расстроена, он готов был сделать все, чтобы на ее лице опять расцвела улыбка. Что это, как не любовь? Кто она, как не идеальная спутница?

Да, она лиса, но его волки с радостью приняли ее в стаю. Правда, тут стоит признать, что они просто видели состояние альфы без Кати, поэтому разумно решили, что благодушный и довольный жизнью альфа может быть с кем угодно — они будут только рады. Главное — чтобы больше не летели клочья во все стороны, как было ранее, когда его пара пропала. Дети-то все равно примут все наследие отца, так что волки ничего не теряли, скорее — даже приобрели. Чуткая лисичка им нравилась.

Стас посмотрел на свою пару с любовью:

— Решать тебе.

— Я не хочу его открывать, — уверенно произнесла девушка.

Через две минуты в металлической миске ярко горело письмо. Оранжевое пламя съедало белый пергамент, и на одно мгновение, когда двое влюбленных смотрели друг другу в глаза, мелькнуло число — девяносто девять.

КОНЕЦ