Альфа напрокат

– Лель, да когда твоя Лапина играет, даже самый стойкий уснет, – вспомнив старательную Ольгину ученицу, улыбнулась я.

– А, ну это да, – хмыкнула Лелька. – Укачает, на раз! Ладно, ты идешь? Чего копаешься?

Я действительно в последнее время какая-то медлительная стала. Может, правда, витаминов попить?

– Все, пошли, – накинув плащ, взяла со стола сумку.

– Наконец-то! – обрадовалась Трофимова. – Копуша!

Мы вышли из здания школы и направились к остановке. Сил идти домой пешком ни у меня, ни у подруги не было.

– Маш, а Федька так и ходит? – кутаясь в шарф, спросила Ольга.

В ожидании автобуса она легко притопывала ногами. Осень. Промозглый ветер забирался под одежду, забирая последнее тепло. А где-то еще лето, пальмы, свежий бриз… И мачо. Нет, про мачо не нужно. Не вспоминать, я сказала.

– Ходит.

– А ты что?

– А что я? Посылаю его подальше!

– Не помогает?

– Не особо.

– Может, помиритесь? И не придется столько пахать. Маш, ну ты совсем без отдыха работаешь, а получаешь копейки!

– Можно подумать, тебе миллионы с неба падают.

– У меня Вовчик есть.

Это да. Вовчик являлся гарантом Лелькиной финансовой стабильности. Правда, Вовчик был давно и надежно женат, но Ольгу подобные мелочи не смущали. «Мужиков мало, на всех не хватает, нечего привередничать!» – этот девиз помогал ей закрывать глаза на несовершенства собственного избранника. А тот щедро оплачивал легкую Лелькину беспринципность. Впрочем, на эту тему мы с подругой старались не общаться – слишком уж разные у нас представления о жизни.

– Так, что? Вернешься?

– Нет, Лель, и хватит об этом.

– Маш, а тебе не обидно? Квартиру шикарную оставила, машину, живешь в какой-то дыре. Неужели не стремно?

– Лель, закрыли тему!

– Вот в кого ты такая идеалистка, Машка? Я бы на твоем месте и квартиру отжала, и машину, еще и денег бы стрясла!

– Федьке повезло, что ты не на моем месте, – хмыкнула я.

– Да уж, – не удержалась от смешка Лелька. – Ты чего все время оглядываешься? – спросила она.

– Не знаю, такое ощущение, как будто за нами наблюдают.

– Ага. Большой Брат следит за тобой, – рассмеялась подруга. – Очнись, Маш! Кому мы с тобой нужны?

– Действительно, – согласилась с Лелькой. – Бред какой-то. Показалось, наверное.

– О, наш! – увидев подъезжающий автобус, обрадовалась Ольга. – Давай быстрей, а то не влезем!

Мы с боем втиснулись внутрь, притулились у поручня и довольно выдохнули. Все. Домой…

В последний момент в закрывающиеся двери проскользнул высокий крупный парень. Он пробился вперед и замер рядом со мной. Темный капюшон, надвинутый на глаза, не позволял разглядеть его лицо, но от всей фигуры мужчины веяло чем-то неуловимо знакомым. У меня возникло ощущение, что я его уже где-то видела.

– Маш, идем, наша, – спустя какое-то время, ткнула меня локтем в бок подруга.

Задумавшись, я не заметила, как мы приехали.

– А, да, пошли.

Я протиснулась вслед за Лелькой к выходу и заметила, что парень идет за нами.

Та-ак, Машенька, а это уже похоже на паранойю.

– Марусь, тебе в магазин надо?

– Да, Оль.

– Тогда пошли быстрее, через час закроется.

Мы выскочили из автобуса и припустили к гипермаркету. Ветер усилился, почти сбивая с ног, и я плотнее запахнула плащ. Правда, теплее не стало. Разве может тонкая тряпочка защитить от волжской сырости?

У самых дверей я снова столкнулась с тем парнем из маршрутки. Привет, паранойя! Ты так никуда и не делась? И в этот момент из-под капюшона блеснули темные глаза. Свет фонарей придавал этому блеску явный красноватый оттенок, и мне неожиданно вспомнился рассказ Василия Ильича – лес, волки, оборотни… Вздрогнув, обернулась, но парень уже исчез. Наваждение какое-то.

Уже позже, дома, поужинав и забравшись с ногами на диван, я попыталась проанализировать, где могла видеть этого странного товарища раньше. В голову не приходило ни одной путной мысли. Может, Федька ко мне охрану приставил? А что? С него станется…

Или я его с кем-то из детей видела? Да нет, вроде.

Но ведь такая фигура знакомая!

Я озадаченно хмыкнула и уставилась в окно. Свет фонаря отбрасывал желтоватые блики на подоконник. Старая липа шелестела пожухлыми листьями, словно жалуясь на судьбу. Капли дождя уныло стучали по стеклу.

Федор… Странно, но воспоминания о жизни с ним словно потускнели и отодвинулись далеко-далеко. И обида ушла. И боль. Как будто все не в этой жизни было. Все же сделка с Русланом пошла мне на пользу. Хотя еще неизвестно, что лучше – боль от предательства Федора или неудовлетворенное желание, властно заявляющее о себе при одном только воспоминании об объятиях Руса.

Эх, влипла ты, Маруся. Избавилась от одного наваждения, а взамен приобрела другое.

Старая липа тихо шелестела листвой, а я все сидела в темноте и смотрела на пляшущие за окном тени.

***

Утро хмуро заглянуло в комнату.

Суббота. Почти выходной. Можно не торопиться. Занятия в Доме творчества начинаются в десять, еще вполне успею поваляться немного.

А спать хочется так, что, кажется, и не вставала бы. Вот, лежала бы в постели, уткнувшись в подушку, и не шевелилась.

Звонок в дверь заставил застонать. Ну кого там принесло? Нет меня. Не-ту!