Альфа-ноль

Пока что бояться нам нечего. Уровень воды, наоборот, чуть снизился. Но это не повод задерживаться, ведь все может измениться очень быстро.

Плот пришлось стаскивать с камней, применяя грубую физическую силу и рычаг из коряги. Оказавшись на воде, он быстро набрал скорость, при которой нам стало не по себе. А ведь это мы только в самом начале переката. Возможно, его даже перекатом еще рано называть. Вода движется торопливо, но шум, с которым мы уже успели свыкнуться, слышится откуда-то спереди. Там каньон смыкается еще теснее, зажимая реку меж развалами исполинских камней. Даже отсюда видно, как на десяток метров взмывают клочья пены.

И вот так же могут подлететь обломки нашего плота, если не повезет…

Шест здесь до дна доставал, а если и нет, почти всегда можно упереться им в подвернувшийся сбоку камень. И я работал им до последнего, прежде чем понял, что это уже лишнее. Мы уверенно входили именно в тот коридор меж камнями, который я высмотрел заранее.

Вода на последних метрах, по-моему, даже потише торопиться начала. Будто она испугалась того, что поджидало чуть ниже. Притормозила, вздымаясь горбом перед грохочущей тесниной. А может, остановилась на мгновение, готовясь к самому главному.

А затем она сбросила нас вниз.

В ревущий пенный ад.

Я заорал во всю мощь легких. Рот Бяки тоже распахнулся. Но ни я его не слышал, ни он меня.

Здесь наши голоса вообще ничего не значат. Хоть ори, хоть молчи — без разницы. Здесь остался только один звук.

Звук воды. Воды ревущей. Воды смертоносной. Воды, для которой ничего не стоит разнести плот в щепки.

Вместе с нами.

Не думаю, что это затянулось надолго. Наверное, весь проход переката не отнял у нас и трех минут. Но это были именно те минуты, в сравнении с которыми час — мгновение.

Я даже не сразу понял, что все закончилось.

Точнее — пока что закончилось.

Плот скользил быстро, но это уже всего лишь сильное речное течение, а не почти что струя водопада, которая несла нас на очередной убийственный камень. Вода не просматривается, сплошной слой пены не позволяет ее разглядеть. Эта серовато-белая гадость колыхалась так, будто под ее прикрытием к нам подбираются орды гигантских крокодилов. Но это всего лишь отголоски того кошмара, который остался у нас за спиной.

У нас?!

Обернувшись, я улыбнулся той улыбкой, после которой на шее затягивают петлю, и на этом все заканчивается. Ну да, режим веселья включаться отказался, потому мимика у меня, как у залежалого покойника. Но все же рад увидеть Бяку на месте. Стоит на корме с шестом наперевес. Глаза у товарища размерами с рекордную тыкву, если не больше. Да и у меня наверняка такие же.

Осознав, что я тоже жив, Бяка с ужасом покосился на место, где несколько минут назад находился багажник с пустыми корзинами. Теперь от него ни следа не осталось. Затем упырь, спохватившись, пошарил шестом в воде. И вот уже вытаскивает на палубу мокрый брезент.

При этом, перекрикивая воду, пояснил почти не безумным голосом:

— Хорошо, что не потеряли. Вдруг опять дождь.

Мы и без дождя были мокрыми до нитки, но говорить об этом не стоит. Одежду высушим, брезент тоже, на случай непогоды он и правда пригодится. Все быстро в порядок приведем, кроме багажника.

А может, со временем из памяти выветрится и то, как нас швыряло, будто спичку, угодившую под слив унитаза… Как Бяка что-то орал мне в лицо, а я ни звука не слышал… Как крепкие шесты сгибались в форму подковы, когда мы пытались разминуться со смертью…

Заставь меня повторить это еще раз…

Нет, такое я ни за что не повторю.

Ни за какие блага мира!

Хрен вам, а не перекат.

Останусь на той косе.

Всю жизнь там проведу, встречу старость и помру.

Что? Наводнения? Нет, наводнения — не страшно. Буду их пережидать, забираясь на самый большой валун. Уж его-то вряд ли затопит, ведь он возвышается метра на четыре.

Чуть не зарыдал, представив картину столь великого счастья. Поменять ее на полет по водосточной трубе в разгар тропического ливня?

Да ни за что на свете!

Мозг понемногу начал разгоняться, и я наконец с ужасом осознал, что наши мучения все еще не закончились. Русло по-прежнему стиснуто скалами, и где-то ниже, в том направлении, куда течение тащит пену, продолжает реветь вода.

И даже более того, до меня дошло, что именно там располагается основной источник шума. То есть то, что мы испытали до сих пор, — всего лишь разминка.

Плот вынесло из-за камня, и у меня слегка отлегло от сердца. Я увидел, как с вертикальной кручи правого берега низвергается водопад. Именно грохот от этого притока меня и напугал.

Течение поначалу понесло плот прямиком к водопаду. А у нас даже весла не осталось, чтобы этому помешать. Модифицированный подхват смыло при прохождении переката.

Но на полпути река сжалилась и потащила нас в противоположную сторону. А затем мы и вовсе не поняли, где очутились. Просто в одну минуту реку окутало плотным туманом. Он всего лишь на несколько шагов просматривается и причудливо искажает звуки. Ну или нас так крутило, что водопад то и дело оказывался с разных сторон.

— Бяка, ты ничего про такое не говорил, — пожаловался я.

— Про что я не говорил?