«Мы поженились на пятом курсе института, обоим было чуть больше двадцати. Вместе росли профессионально. Потом появились один за другим дочь и сын. Жена больше занималась детьми, чем карьерой. А я всю жизнь работал, работал, работал… Прожили вместе двадцать лет. Жена стала родной, почти как мать. Живем, как близкие родственники. Но мы же еще молодые! Нет романтики, нет чувств. Жизнь стала серой. Год назад я познакомился с женщиной. Все как в двадцать лет: крылья за спиной. Головой я понимаю, что, наверное, эти новые чувства когда-нибудь тоже закончатся. А вдруг нет? Но и из семьи уходить не хочется. Двадцать лет в окошко не выбросишь. Перед детьми стыдно, они меня точно не поймут. Как я их всех оставлю? Вот и разрываюсь на части. Жену видеть не могу! Она все знает. Раздражение огромное. Детям в глаза не могу смотреть, стыдно за мысли об уходе из семьи. Ухожу в лес и там плачу. Разрываюсь на кусочки. Адова мука! И любовь безумная, и отчаяние, и стыд, и невозможность так жить дальше… Все в одном флаконе. Как мне все это уладить? Может быть, все как-то само рассосется?»
И этот человек искренне верит, что он сможет как-то все уладить, все само собой встанет на место. И волки будут сыты, и овцы целы. Он может даже заявить своей жене, узнавшей о любовнице: «Ну что ты так переживаешь! Я же не собираюсь на ней жениться! Я не ухожу из семьи. Дай мне немножко свободы!»
И это он говорит, перепутав свои сорок с шестнадцатью, а жену с мамой. Его жена решает, что муж либо сошел с ума, либо потерял и разум, и совесть.
В действительности же муж очень нуждается в поддержке и помощи жены, но не знает, как попросить об этом, как объяснить то ужасное, что с ним происходит. Поскольку мужчина ведет себя агрессивно и необъяснимо, то в ответ его осуждают и отталкивают. Кризис когда-нибудь закончится, но страдающий мужчина об этом не догадывается. Его проблема – «навсегда».
Вот письмо человека, который не паникует, а осознает, что его накрыл кризис.