Альфа-самка

Отворяется дверь. Скрипа нет. Молчит и паркет в коридоре. Полина узнаёт, что уже не одна в комнате, благодаря сквозняку, который ледяными пальцами забирается под короткую маечку. А тишина подсказывает, кто именно пришёл. Эта всегда ходит тихо, очень тихо. И говорит тоже тихо, мягко. А когда улыбается, то становится похожа на ребёнка, мечтающего о Новом годе. Праздник ещё далеко, но он обязательно придёт.

Те, кто плохо её знает – то есть все люди на этой чёртовой планете, кроме Полины и папы! – говорят: настоящий ангел во плоти.

«Полиночка, – голос мачехи, как всегда, ласков, но звенит в нём едва слышно какая-то больная струна. – Разве ты не хочешь сделать мне приятное?»

Девушка, не отдавая себе в этом отчёта, шагнула вперёд, уходя от прикосновения ладоней, которые уже почти ощущала на плечах. Кинула взгляд на противоположную дверь, и крик пойманной птицей забился в её горле, не находя себе выхода.

На фоне немного посветлевшего прямоугольника – должно быть, луна начала освещать тот борт – смутно виднелась человеческая фигура. Она не двигалась, и, конечно же, лица разглядеть было нельзя. Но Полина знала, кто там стоит.

– Ага, вот ты где! – Царь показался на трапе, ведущем на верхнюю палубу, и стал бодро спускаться вниз. – Ну, пошли, что ли. А то без нас всё вкусное съедят. Полина?

Заметив, что лицо подруги перекошено ужасом, парень взглянул направо. В дверном проёме никого не было.

– Полина, хватит дурить! – Царь подошёл к Полине. Ради роли рыцаря ему пришлось оторваться от Светы, которая в отсутствие соперницы изрядно осмелела в темноте коридоров, и Царь хотел как можно скорее вернуться обратно.

Девушка вздрогнула.

– Сашенька? Господи, как хорошо, что ты пришёл! Там… там!

– Нет там никого, – уже немного спокойнее сказал он. – Я сразу посмотрел, как тебя увидел. Пусто.

Полина замотала головой и прижалась к нему.

– Я видела, Сашенька! Видела!

Царь сжал губы. Вот ведь трусливая дурища! И как только он раньше этого не замечал? А всё туда же, замуж за него хочет, любовь ей подавай.

Парень представил себе, как они стоят в загсе и Полина смотрит на него с собачьей преданностью в глазах. Картина оказалась настолько забавной, что приступ гнева прошёл так же быстро, как и начался. Царь улыбнулся. Глупенькая девочка. Не того боится. Но она ведь не знает, нет. Просто пока не знает, не догадывается даже.

Потому что ещё не время учить сестрёнку. Хотя место, конечно, хорошее. Да что там, отличное место! Такого у него ещё не было. Но почему бы не растянуть удовольствие? Царю негоже спешить. Это так здорово – знать, что скоро начнётся урок, и наслаждаться его предвкушением! Смотреть на всех тех, кто ни о чём не подозревает, и смаковать это знание наедине с самим собой. Повелевать временем, определяя, когда же прозвенит звонок.

Царь прикоснулся к карману джинсов, погладил небольшой бугорок. Любимый колокольчик послушно ждал своего часа в темноте, но парень чувствовал его нетерпение, его жажду нового урока. «Скоро, маленький мой, – пообещал он колокольчику, – уже скоро. Тебе понравится новая сестрёнка-ученица».

А пока…

– На, глотни, – сказал Царь, поднимая другую руку, с бутылкой. – Знал, что пригодится. Давай-давай, это лекарство.

Полина и не думала отказываться. Набрала полный рот коньяка и проглотила в два приёма. Снова приложилась к бутылке. Царь с весёлым любопытством наблюдал за девушкой, гадая, когда та остановится.

– Шоколадка есть? – сипло спросила Полина, опустив бутылку после третьего захода. Алкоголь мощными жаркими волнами катился по телу. Девушка чувствовала, как в тепле растворяется без остатка айсберг дикого страха, и наслаждалась этим ощущением. Голова слегка закружилась.

– Ну вот, другое дело, – сказал Царь, одобрительно смотря на Полину. – На человека стала похожа. Держи, – он протянул ей пару конфет, которые вытащил из кармана.

Полина взяла угощение и, развернув обёртки, запихнула в рот сразу обе изрядно подтаявшие конфеты. Жаркая волна, вызванная алкоголем, уже опадала, растекалась по клеточкам, но своё дело она сделала. Девушка видела перед собой своего рыцаря, своего Царя, а всё остальное отошло на задний план, утонув в парах спиртного. Она снова почувствовала себя виноватой: выдумала себе невесть что, перепугалась, а когда Сашенька пришёл, ещё и ему что-то доказывала. Это вместо того, чтобы поблагодарить как следует.

– Сашенька, – промурлыкала она, – а посвети мобильником немного. Я, кажется, пальцы конфетами испачкала.

Пальцы скользят по стенам – нежно, едва касаясь их. Кожа становится чёрной. Восхитительно – смерть на кончиках пальцев! А какова она здесь на вкус? Оказывается, снова горьковатая, но по-своему. Каждый раз по-своему.

Ноздри втягивают воздух, собирают разлитые в нём запахи. Конечно, прошло время. Многое затоптали, залили. И всё же кое-что осталось. О, да, осталось.

Что ждёт там, впереди?