Альфа-самка

– Отойди от двери, товарищ, не бойся. Вас не тронут, пока вы будете играть по правилам. Отойди же! – повторил он совсем другим тоном, и Юрец, к своему удивлению, послушно отклеился от стекла. Шагнул в глубь казино и, увидев Свету, споткнулся. Девушка лежала на полу, не сделав даже попытки подняться после того, как Царь сбросил её с себя. Собственная нагота её, похоже, совершенно не волновала. На Юрца она и не взглянула, неотрывно следя за Дзержинским.

Сейчас!

Царь вскочил на ноги и ринулся к стеклянной двери. Юрец отошёл в сторону, а призрак, кем бы он ни был, не помешает – можно просто пробежать сквозь него.

Всё вокруг застыло, только прозрачная преграда, отделявшая его от свободы, становилась всё ближе и ближе.

Ещё один шаг…

Лицо Царя страшно исказилось, он упёрся правой ногой в пол, изо всех сил стараясь остановиться. Ковёр под ступнями дрогнул и поехал вместе со своим неожиданным наездником. Парень выбросил руки вперёд, чтобы самортизировать удар о дверь. Шлёпнул ладонями по стеклу и, наконец, замер, приникнув к прохладной поверхности.

За дверью стояла одна из его учениц. Лиза, последняя. Он узнал её сразу же, несмотря на то, что девушка сильно изменилась после пребывания в воде. Мелькнула мысль: художник всегда узнает свою картину, даже испорченную.

По распухшему телу девушки струились искажённые разложением плавные линии, которые несколько месяцев назад образовали на животе и груди «портрет души» – так он назвал рисунок, когда завершил работу. Конечно, тогда полотно выглядело куда лучше…

Некогда ровные разрезы, заполненные кровью, расползлись в стороны, кое-где кожа свисала неопрятными лохмотьями. В ранах копошились черви. Во многих местах рисунка вообще не было видно – рыбы хорошо потрудились.

Одной рукой Лиза поддерживала безобразно отвисший живот, пухленькие ноги, когда-то привлёкшие его соблазнительными очертаниями, оплыли, превратившись в корявые столбы зеленоватого цвета. Ниже колен мяса почти не осталось – видно, эта часть подводным жителям почему-то пришлась особенно по вкусу.

Ученица медленно подняла руки. Полусгнившая плоть живота, разрезанная скальпелем, изгрызенная рыбами, не выдержала собственной тяжести. Кожа, как мокрая бумага, разлезлась на клочки, наружу вывалилась размякшая масса, в которую превратились внутренности. Беззвучно для Царя вязкий комок шлёпнулся на палубу.

Лиза положила ладони на дверь напротив ладоней Царя. Против своей воли он взглянул ей в лицо – как раз вовремя, чтобы увидеть, как бесформенные губы касаются стекла и передают через него любимому поцелуй.

Отшатнувшись, парень сделал шаг назад. Дверь начала медленно отворяться.

– Я пригласил твоих учениц, чтобы ты мог провести ещё один урок.

Царь, если и услышал Дзержинского, вряд ли осознал, что было сказано. Не отрывая взгляда от Лизы, он отступал назад – так же медленно, как та входила внутрь. За ней виднелись другие фигуры.

В руку Царя впились цепкие коготки Светы. Девушка, выйдя из ступора, инстинктивно искала защиты у самого сильного среди них. Подскочившую Полину встретил Светин удар кулаком в лицо.

Шаг, другой.

– Саша, стой! – Света повисла на руке, засучила ногами. – Туда нельзя!

Глаза Царя не отрывались от Лизы. Ученица уже вошла в залу и встала рядом с дверью. В проёме показалась Таня.

Шаг, другой.

– Саша!

По левой щеке Царя разлился огонь от увесистой пощёчины. Парень, вздрогнув, остановился.

– Туда нельзя! – снова заверещала Света. – Ты забыл?

Он обернулся. Прямо за его плечом возле порога плескалась тьма. Густая, плотная, она казалась живой и… голодной. Царь перевёл взгляд на оживший ночной кошмар: Лизу и других учениц. Четырнадцать мертвых девушек стояли недвижно, обратив к нему свои безглазые лица. Марину, первую из них, можно было узнать только по жидкому пучку крашеных волос – ярко-рыжих, с зелёными нитями, чудом сохранившихся на голом черепе. Собственно, пару лет назад как раз из-за них он обратил на неё внимание.

Дверь скрипнула. Через порог переступил ещё один мертвец, на этот раз – мужского пола.

Из-за спины донёсся уже знакомый шелестящий шёпот тьмы.

– Саш, пойдём! – заныла Света. – Давай за стол сядем, а? Ну, давай.

Он позволил отвести себя к столу и усадить на стул. Света тут же плюхнулась рядом.

– Здесь вас не тронут, я уже пообещал вам это, – в поле зрения появился Дзержинский. Губы главного чекиста изогнулись в улыбке. – Но вы, если хотите, можете попробовать выйти.

– Саш, кто это? – Юрец, отодвинувшись от учениц, бочком, чтобы не терять их из виду, подошёл к другу.

– Какой ещё Дзержинский? Слышь, Царь? Что это за клоун?

Царь тряхнул головой, чтобы избавиться от эха.

– Это то, что волнует вас сейчас больше всего, товарищ? Что ж, считайте меня крупье, и покончим на этом. – Дзержинский опёрся кончиками пальцев на столешницу, оглядел ребят.