"Альфа" - сверхсекретный отряд КГБ

Болтунов Михаил 'Альфа' — сверхсекретный отряд КГБ

Нехитрую эту песню любят ее авторы, бойцы «Альфы».

В редкие у них свободные минуты кто-нибудь берет гитару, песня бередит душу, заставляет вспоминать пережитое…

Не надо говорить высоких фраз,
Не надо лучше, чем есть, казаться.
Нас жены провожая каждый раз,
Твердят как заклинанье: возвращайся.
А мы уходим, оставляя за спиной
Свои заботы, радости и близких,
Чтобы спасти людей, закроем их собой
От пули озверевших террористов.
Из года в год несем мы этот крест.
От напряженья мышцы рвем и жилы,
И каждый раз, надев бронежилет,
Стараемся, чтоб люди были живы.
Чтоб страх не искажал ребячьих глаз,
Чтоб матери не ведали печали,
Мы тянем лямку, люди, ради вас,
И это не однажды доказали.
Сарапул — восемьдесят первый год,
Тбилиси — «свадьба» в восемьдесят третьем,
Уфа — захвачен снова самолет,
В Орджоникидзе угрожали детям.
Не раз сигнал тревоги нас срывал,
Мы жизнью ради жизни рисковали,
Но на судьбу нам сетовать нельзя:
Ведь мы работу добровольно выбирали.

Генерал-лейтенант Алексей Дмитриевич Бесчастнов, начальник 7-го управления КГБ, шел на доклад к Андропову.

Полированный мрамор ступенек, барская плавность ковровой дорожки и кабинеты, кабинеты, как часовые — слева, справа.

…Коридоры Лубянки. Вроде и родные они и знакомые, а не любил их Алексей Дмитриевич. В пятьдесят третьем спешил он этим же коридором к Кобулову, заместителю Берии.

Бесчастнов был тогда советником в Чехословакии. Смутное время: чехи бастовали, в стране ширились волнения.

Кобулов молча разглядывал стоявшего перед ним полковника, шумно, с храпом дышал, устраивая под столом огромный живот. Дубовый стол, изготовленный по специальному заказу с вырезом для кобуловского живота, жалобно поскрипывал. Наконец Кобулов спросил:

— Что у тебя там за стачки, Бесчастнов?

— Не у меня, а в Чехословакии.

Замминистра оскалился, побагровел:

— Ты забыл, перед кем стоишь?! Я сорву этот значок, — он ткнул пальцем на депутатский значок Бесчастнова, в ту пору Алексей Дмитриевич был депутатом Верховного Совета РСФСР. — В подвал посажу, тут — на Лубянке…

Бесчастнов вышел от Кобулова и увидел: кабинеты, кабинеты, как часовые, и коридор. Куда он ведет? К Берии? В тот самый подвал, и: которого никто еще не выходил?

Чудом спасся Алексей Дмитриевич. После сдачи дел в Праге ему приказали лететь в Москву самолетом. Знал: прямо у трапа — арестуют. Он ослушался, поехал поездом. А в ночь его прибытия в Москву; был арестован Берия, посыпалась его шайка, и Кобулов сам оказался в подвале Лубянки.

Бесчастнов шел знакомым коридором. Вот и дверь, за которой сидел когда-то Кобулов, теперь там другой человек — молодой можно сказать юный.

— Алексей Дмитриевич! — кто-то окликнул его.

Обернулся: Володя Крючков, начальник секретариата председателя КГБ. Подошел, поздоровались.

— Ты чего стоишь, как бедный родственник?

— Молодость вспомнил. Знаешь, кто за этими дверями сидел?

— Слышал!

— А я видел… И не дай Бог такого никому другому.

— Вот ты говоришь: мо-о-ло-дость… — протянул со вздохом Крючков и взял его под руку. — В молодости я только и видел Бесчастнова в президиумах.

— Да ну тебя, — отмахнулся Алексей Дмитриевич.

— Нет, серьезно. Что я — всего лишь районный прокурор, а ты начальник областного управления. Еще какого, Сталинградского

Помню, «Правду» открываю: батюшки! Депутатом Верховного Совета РСФСР в Ленинграде избран Сталин, а в Сталинграде — Бесчастнов.

…Пройдет несколько лет, и Алексей Дмитриевич, уже отставной генерал, позвонит председателю КГБ Крючкову.

— Володя, помнишь, ты все сокрушался, что только и видел меня в президиумах?

Крючков, слышно было, усмехнулся в трубку:

— Помню…

— Ну а теперь я тебя в президиумах вижу. Зря завидовал…

…Расставшись с Крючковым, Бесчастнов в назначенное время появился в приемной Андропова.

— Юрий Владимирович ждет, — сообщил помощник. Алексей Дмитриевич вошел. Андропов глянул из-под очков, поднялся из-за стола. Поднялся тяжеловато, но виду не подал. Бесчастнов знал: у Юрия Владимировича больные почки. Впрочем, это не было в комитете ни для кого секретом. Андропов не жаловался, но и не скрывал своих болячек.