Альфа. Взрослые сказки (СИ)

Когда-нибудь он проверит, сможет ли его девочка кончить только от такой ласки. Но сейчас ему чертовски необходимо было двигаться еще ниже…

— М-м-м!

Пусть это будет согласием. И тонкие пальчики, так крепко ухватившие за волосы — однозначное да. Ее запах тут был совершенно потрясающим, а вкус… Если от наслаждения можно умереть, то он только что скончался. Выпал из реальности зависая где-то в личной. бесконечно полной нирване. И абсолютно точно стал законченным фанатом именно такой ласки.

Скользя языкам между мокрых, нежных складочек, Руслан с трудом мог сдержать растущий накал возбуждения. Не сейчас. Сначала она и вместе с тем его желание попробовать оргазм малышки на вкус.

И это было быстро. В какой-то момент она вся напряглась, застонав его имя, выгнулась навстречу, раскрываясь и полностью отдавая себя. Мягкая розовая плоть затрепетала вокруг его пальцев. Сока стало больше, и он собрал его весь, наслаждаясь вкусом любимой женщины. Одно движение вверх и нежные, припухшие от укусов и поцелуев губы снова в его распоряжении.

— Ты сладкая, — прошептал, давая пробовать её же вкус, — чувствуешь? Сладкая…

Моя!

Одно слитное движение и он в ней. Почти весь. Она все еще узкая. Напряженная и трепещущая там внутри, и уже от одного этого можно кончить. Дальше сдерживаться просто не стало сил. Несколько плавных толчков, только чтобы растянуть и все — темп круто взлетел вверх. Он врезался в ее плоть, как ненормальный, сжимал, целовал и кусал, хмелея от ее искреннего, чистого восторга, от рваных стонов и мурлычущего «Руслан» и «Еще» Он даст ей еще, так много, что на завтра они оба с трудом отскребут себя с кровати.

Маленькие ноготки царапали плечи и спину, он врывался в нее уже полностью и почти полностью выходил. Его отзывчивая девочка была тоже на грани. Как и он сам. Несколько резких, рваных выпадов, и пах свело первой сладкой судорогой.

Еще несколько, и кровь хмельной патокой толкнула в голову. Рычание и хрип исказили человеческую речь. Вжав ее в кровать, он замер на несколько мгновений, а потом их обоих накрыло лавиной взрывного удовольствия.

На несколько мгновений Руслан вообще перестал соображать. Навалился сверху, пытаясь собрать разбившееся на части сознание снова в одно целое. Малышка под ним едва дышала.

— Русла-а-ан, — оперлась ладошками в плечи. Но стоило немного отстраниться. как Милолика гибко и легко перевернулась на живот.

Подтолкнула круглой попкой вверх и очутилась перед ним в самой его любимой позе. Выгнулась, приподнимая и шире разводя бедра. И от вида белых вязких капель, сочившихся из нежной плоти, его повело с новой силой.

— Моя девочка, — рыкнул довольно. Шлепнул по округлой дольке и рывком притянул к себе, запуская пятерню в растрёпанные светлые локоны.

— Мой большой серый волк, — простонала, послушно запрокидывая голову. Да она дразнится! Подначивает, зная, насколько его заводит ощущение ее мягкой покорности. Хитрая малышка… Он тоже кое-что может…

— Ты такая открытая сейчас, — провел пальцами по влажным складкам, собирая и растирая белые капли, — и даже не представляешь, насколько красива… — томный вздох и короткий стон, стали ответом, — и как я хочу видеть тебя такой… всю жизнь, — он снова повел рукой вверх и вниз. — Брать тебя, целовать, обнимать… Любить…

— Руслан, — вздрогнула не то от его последнего слова, не то от нырнувших в нее пальцев.

— Тихо, — опять шлепнул по попке. — И детей от тебя я тоже хочу. Много детей, любимая. От своей законной альфа-самки и жены.

— Я…

Но ее слова утонули в тихом стоне, когда он одним слитным движением проник внутрь.

— Никаких «Я», Милолика. Только «Да». «Да, я тоже этого хочу». И клянусь, я сделаю все, чтобы услышать это «Да».

А потом он опять любил ее. Снова и снова. До полного изнеможения, пока девочка просто не выключилась, совершенно обессилив от его ласки. Прижав к себе разгоряченную, пахнущую им малышку. Руслан тоже уснул быстро. Потому что был как никогда уверен, теперь у него есть шансы. И он их использует по полной.

Глава 29

— Милолика, нам пора ехать.

Голос Руслана касался слуха лишь вскользь. Она не могла отлипнуть от окна.

Хотела заставить себя отвернуться и закрыть глаза и уши, но, как мазохистка, жадно следила за каждым движением беснующихся оборотней.

Одни кидались на прутья, обернутые чем-то мягким и темным, другие кружили по клеткам и царапали такой же мягкий пол, пытаясь выгрызть в нем дыру. Кусали сами себя, а потом вдруг замирали и принимались выть. Она не слышала звуков. но сердце замирало каждый раз, когда очередной бедняга вскидывал дрожащую голову и болезненно жмурил желтые глаза. Третьи… Когда она смотрела на них, то перед глазами все расплывалось. Они просто лежали. Как трупы, вповалку, где и как придется. Обмякшие и неподвижные лишь иногда слабо вздыхали. У них не осталось сил. И жизни почти не осталось…

— Милолика…