Альфа. Взрослые сказки (СИ)

— Грозова, — рыкнул он, — расшаркиваться перед тобой мне нахрен не сдалось! Или ты подчиняешься, или я сам, без твоего участия забираю Милолику и сына! И нахожу способ ей помочь. А ты, — переключился на Макса, — ещё один недовольный рык и получишь право отстаивать свою самку на дуэли. Со мной!

Заткнулись, наконец-то. И пусть он в который раз последняя сволочь, но терпеть больше этот цирк не было сил.

До конца поездки в салоне стояла гробовая тишина. Но когда машина тормознула перед панельной девятиэтажкой в заросшем, старом районе, волчица опять завозилась. Стрельнула в него злым взглядом и пробормотала.

— Что с ними будет?

Он мог бы не отвечать. Или соврать про молочные реки и кисельные берега. Но глядя на испуганную, и уставшую прятаться женщину, пообещал:

— Ничего плохого.

И, может быть, его самолюбие получило звонкий щелчок по носу, но боль Милолике он больше не причинит ни за что. Кира ещё раз нервно провела ладошками по щекам. Она тоже дурой не была. Понимала, что их ситуация патовая.

— Захватите свое успокоительное, — буркнула едва слышно, — и с соседкой на лавочке не беседуйте.

Руслану на эту классическую лавочную бабулю было глубоко плевать. Он шаги отсчитывал до подъезда, а потом и ступени вверх. Щелчок замка громом прокатился по лестничной клетке или только в его голове.

Обоняние сразу выхватили ее запах. Сладкую необходимую отраву, о которой он мечтал с жаждой заядлого наркомана. Его личная, именная дурь. Два года жестокой ломки и от одного глотка воздуха он снова подсел. Без Привязки, без этой чертовой звериной тяги — он, мужчина, сходил с ума по запаху своей женщины.

Легкие судорожно сокращались, напитывая его первой дозой. И с каждым вздохом хотелось больше.

— Милолика, — задребезжал голос волчицы, — я дома…

Никто не ответил. Грозова прошла через тесную заваленную коробками прихожую, и за ней сразу Макс.

— Милолика, — волчица сунулась в кухню и тут же отпрянула, — положи нож!

— Не подходи.

Руслан многое и слышал и повидал. Но тут его реально перетрясло. Мертвый и пустой, как черная дыра голос швырнул с небес на землю. Размазал и растер в пыль последние крошки надежды. Все не просто плохо — дерьмово в высшей степени.

Макс уволок свою пару в сторону, и ее место занял Руслан.

Альфа не должен отводить глаза. Этот закон в него вбивали и морально и физически. Но видит Мать Волчица, сейчас хотелось. До рвущегося из груди крика. и сбитых о стену старенькой кухни костяшек.

— Милолика, — простонал, не заботясь, что его боль сейчас видно и слышно.

Робот в цветастом халате выставил вперёд нож и ещё сильнее закрыл собой маленького мальчика.

— Не подходи, — на ее лице отобразилось ровно ноль эмоций, — я…

Размеренную речь прервал детский плач, переходящий в тонкое поскуливание.

Волоча за собой испачканную чем-то маечку и трусики, на затертый линолеум вывалился пушистый комочек.

— Гр-р-р!

За спиной громко всхлипнула волчица. И у него резь в глазах, а сердце не стучит больше. Пропало. лопнуло, как мыльный пузырь. а он еще почему-то жив…

— Гр-р-р!

Серенький меховой шарик топорщил шерсть и скалил крохотные. размером с треть спички, клычки. Защищал. Истинный вожак — через закушенные до крови зубы, но только вперёд. Бороться, даже если тебя могут смести в сторону одним махом руки.

С трудом сдерживая беснующегося внутри зверя, Руслан осторожно опустился на пол. Без помощи сильного волка или уже обученных родителей, которым детеныш доверяет инстинктивно, в первые годы оборот — это трудно. Короткая, но все-таки. боль, которая меняет две сущности местами. Но сейчас он здесь, и сам дрожит от желания помочь собственному ребенку примирить животное и человеческое.

Глядя в злые жёлтые глаза волчонка, он дал услышать своего зверя. Его зов и обещание быть рядом. Протянул руку. подзывая малыша к себе, и вместо укуса. через семь тяжелых секунд, пальцы ощутили осторожный толчок мягкой мордочки.

Тоненько взвизгнув, звереныш прижался к его ладони.

Проглотив судорожный вздох, Руслан прикрыл глаза. Под горлом бился тугой ком сладко-острой горечи. Отдавал в ушах шумом и слабостью по всем мышцам. Его сын, тут. рядом.

До ломоты в суставах хотелось обернуться. Разодрать штаны и майку одним движением и прыгнуть на четыре лапы. Волк просто с ума сходил. Рвался укрепить связь с детёнышем, и только реакция Милолики была тем крохотным стоп сигналом, что заставлял держать себя в руках.

Мягкая шерстка щекотала руку. А Руслан, закрыв глаза, осторожно помогал волчонку прочувствовать, как делать все правильно. Это было похоже на обмен. только не мыслями, а ощущениями. Уверенность, что он не один и рядом тот, кто сильнее, должна была стать путеводной нитью для юного оборотня. И минуты не прошло, как мех сменился на бархатную кожицу маленькой щёчки.

— Мама!

Ребенок вскочил на ножки и бросился к Милолике. Уже не плакал. За один раз боль не уйдет, но станет хотя бы терпимой. Зверь пока исчезал неохотно, но больше не рвался напролом, причиняя им обоим страдание. Девушка коротко взглянула на ребенка и чуть-чуть опустила нож.

— Как ты это сделал?