Альфа-женщина

– Я верный муж, – сказал он насмешливо. – Шансов нет ни у кого, тем более у вас.

– Хотите сказать, я старовата для романов с такими мужчинами, как вы?

– Именно.

– Мой любовник еще моложе.

– Я не половой вопрос приехал с вами обсуждать, – бросил он резко. – Я приехал сделать вам предложение.

– Но не руки и сердца. Тогда я не понимаю, чем…

– Давайте перейдем к делу, – оборвал он. – Вы убили моего тестя.

– Хотите, чтобы я пошла в полицию и сделала чистосердечное признание?

– Нет. Я хочу, чтобы вы сказали, что его убил Удоев.

Я растерялась. Это было так неожиданно, что я оказалась не готова. Я всего от него ожидала, от этого хищника и наглеца: что он будет кричать, пугать меня, принуждать, обольщать. Заставлять меня признаться в убийстве. И только хитростью и коварством я его переиграю. А он просто дал мне то, чего я хотела. Поскольку я молчала, он продолжал говорить:

– Вы меня убили этим своим… поступком. Не тестя моего, меня. Вы все мои планы разрушили. Понимаете? А я в Марокко! Е… твою мать, – грязно выругался он. – Да и толку, если бы я был здесь? Дело сделано. И теперь мне все придется начинать сначала, – сказал он отчаянно. И вновь выругался.

– Я не понимаю.

Я и в самом деле не понимала. Это похоже на фантастику. Он предлагает мне сделать то, о чем я мечтаю, да еще за деньги! Потому что Максим заговорил о деньгах:

– Мой съемочный день стоит несколько тысяч долларов. Я работаю триста шестьдесят дней в году. У меня куча денег даже сейчас, когда на дворе кризис. Если надо купить свидетелей, я куплю. Надо уложить в постель, если это баба – уложу. Кстати, вы меня хотите?

Какое-то время я боролась с искушением, а потом отвела глаза:

– Вы сумасшедший.

Я даже не дышала. Это так классно! Передо мной сидит авантюрист, такой же, как я. Вот почему мне с ним так легко. И с какой легкостью он предлагает свое тело в обмен на то, что ему, видимо, до зарезу нужно! Я не сомневаюсь, что постельную сцену он отработает как надо. Мое сердце зашлось от восторга. Это мой мужчина! Абсолютно мой! Только бы его не спугнуть.

– Я нормальный, – произнес он с усмешкой, откинувшись на спинку стула. – Просто я мертвый. Понимаете?

– Нет.

– Вы читаете желтую прессу?

– Иногда.

– Впрочем, я сделал все, чтобы об этом молчали. Хорошо, я расскажу вам все, – решился он. – Если после этого вы захотите иметь со мной дело – я ваш. Только помогите упрятать этого гада за решетку.

– Что он совершил?

– Светлана моя вторая жена. А до нее была Катя. – Он сказал это с такой нежностью, что я поняла, насколько он ее любил. О чем это я? Да он ее любит до сих пор! – Я был никому не известным актером, она тоже служила в театре, как и я, что-то там играла на заднем плане. Но она была очень талантлива, и я считал, что не меня, а именно ее ждет блестящая актерская карьера. Мы познакомились в Щуке и на последнем курсе поженились. По сравнению с тем, что я сейчас имею, у меня не было ничего. Съемная квартира, маленькая зарплата, проездной на метро вместо крутого джипа, но я был счастлив. Каждую ночь она засыпала на моем плече, мы вместе строили планы, мечтали поехать на юг. И, знаете, поехали. – Он оживился. Воспоминания о Кате вернули ему жизнь. – После этой поездки она забеременела. Об аборте речи не шло, ведь мы любили друг друга. Мечтали иметь много детей, – сказал он с тоской. – Катя была совсем не такая, как другие актрисы. Для нее никогда не стоял выбор: семья или карьера. Конечно, семья! В общем, мы ждали ребенка. И в этот черный для меня день… – Он внезапно замолчал, а потом заговорил отрывисто, скупо: – В общем, я был на службе. А она пошла в магазин. И на переходе этот гад… Удоев… На джипе… Пьяный…

– Понимаю: насмерть.

– У нее не было шансов. Кто видел наезд, не может об этом спокойно говорить. Я понимаю, что было страшно. За это не то что сажать, убивать надо! Сбить беременную женщину! На переходе! Но он же б… депутат! – голос Максима сорвался.

В этот момент к нему и подскочили две девицы:

– Извините, вы Максим Калиничев?

Я, видя, что его трясет, положила свою ладонь на его огненную руку и легонько ее сжала:

– Спокойнее.

– Да, что вы хотели? – Он поднял на девиц свои мертвые глаза.

– Э-э-э… автограф.

– Где?

Блондинка с готовностью распахнула джинсовую курточку:

– Вот здесь!

Максим нехотя взял протянутый ему маркер и широко расписался поверх алой надписи «I love Moskow». Блондинка завизжала от восторга, а рыженькая закричала:

– И мне, и мне! – И задрала свою футболку до подбородка.

– Где расписаться? – равнодушно спросил Максим, словно не замечая налитую девичью грудь с пикантной родинкой в форме сердечка.

– Вот здесь! – девчонка ткнула пальцем в кружевной лифчик, в завитушку, прикрывающую сосок.

– Хорошо, только никому не говорите. Уходите тихо. – Максим равнодушно испортил дорогое нижнее белье и вернул маркер блондинке.

– Господи, какое счастье! – застонали обе.

– Представляешь, сколько мне дадут за этот лифчик, когда я выставлю его на аукцион в Инете? – услышала я, когда они уходили.

– Лифчик, на котором расписался Калиничев!