Альфагенез (ЛП)

Лукас клубком свернулся на полу. Боль вымывалась изнутри его спинного мозга, будто кто-то выскабливал его позвоночник стальным посудомоечным скребком. И растягивалась тугими струнами, проходя через связки, накапливаясь в суставах, кончиках пальцев и под языком. Он чувствовал боль в зубах. Боль перемалывала его как попавшее между жерновов зернышко пшеницы.

Его уши уловили звук приближающихся шагов.

С большим усилием он открыл глаза.

Карина опустилась на колени рядом с ним. Он вдохнул ее запах и почувствовал внутри себя искру глубокого, сердитого голода. Она тянула его как магнит. Его тело кричало об ее крови и конце боли. Ворваться в нее было бы блаженством.

Она закатила рукав. Ее губы сжались.

Ему нужно было сейчас сказать. Было больно, он устал, но все-таки ему удалось:

- Не надо.

- Артур сказал, что ты должен подпитаться.

- Артур больной хрен. Я тебе это говорил.

- Я по запаху вижу, - сказала она, - что тебе нужно подпитаться.

- Если я сейчас подпитаюсь, то ты умрешь.

- А если нет, то умрешь ты, а тогда они убьют Эмили.

Ах. На секунду ему показалось, что она чувствует к нему жалость, но - нет.

- Никто не дотронется до Эмили. И я не умираю. Мне просто больно.

- Ты ужасно выглядишь.

Он услышал мягкую нотку в ее голосе. Несмотря ни на что, ей чуточку было не все равно. Он примет это. Это было что-то большее, чем он обычно от кого-либо получал.

Она не отпрянула, когда он вступал в фазу. Ее колени дрожали, но она не вздрогнула. За это он был ей благодарен.

Карина смахнула сажу с его лица, и с лаской в глазах и добротой в голосе произнесла:

- Не будь идиотом, Лукас. Подпитайся. Это заставит тебя почувствовать себя получше.

- Боль не смертельная. Она пройдет. А вскоре тебе понадобится вся твоя кровь.

Она отдернулась:

- Что это значит?

- У тебя есть жар?

- Да.

- Усталость?

- Да. Лукас, что со мною происходит?

Он рассказал ей почти всю правду.

- Я тебе говорил, что ты реагируешь на мой яд.

Боль глубоко зарылась в основании его позвоночного столба. Лукас заставил себя повернуться, пытаясь сдвинуть собственную тяжесть, и боль взорвалась ослепительно-белой, цепенящей сознание дымкой, которая скрутила его конечности. Словно от коронного удара суперзвезды в челюсть он вырубился.

Когда он очнулся, повсюду был ее запах. Внутри Лукаса шевелился требующий своего голод. Он стиснул зубы и почувствовал легкое прикосновение к щеке. Его глаза мгновенно открылись. Рядом с ним сидела Карина, ее спина опиралась о стену.

- Как долго я был в отключке?

- Может минуту, или две.

- В следующий раз попытайся засечь. Мне нужно знать, не становятся ли они короче.

- Есть что-нибудь еще, что я могу сделать?

На него накатила боль:

- Говори со мной.

- О чем?

- Ты никогда не говорила мне, почему именно Эмили запасается едой.

Она вздохнула и смахнула коричневый пучок волос со своего лица.

- Это случилось после смерти Джонатана.

- Твоего мужа?

- Да. Мне не хочется говорить об этом.

- Почему?

Она встретилась с его внимательным взглядом:

- Потому что тогда ты всякое узнаешь обо мне.

- А это было бы нехорошо? - спросил Лукас.

- Да.

Теперь он еще больше хотел знать.

- А это больно быть зверем? - спросила она.

- Нет. Вхождение в фазу - это как быть супергероем. Я - быстрее, сильнее. Все становится отчетливей. Без последствий. Я могу позволить себе не быть на поводу. Но вырабатываемый в атакующем варианте яд токсичен для фазы моего человеческого варианта. Превращение назад в человека - вот это сука.

Небольшая дрожь прошлась по его ногам. Лукас хрюкнул и закрыл глаза, пытаясь перебороть боль.

- Как долго мы будем здесь заперты?

- Сколько я протяну. Часы. Артур пытается меня сохранить. Я являюсь активом, редким и трудно заменимым. Нам не следовало сюда попадать, в это здание, - слова медленно выходили из него. - Эта база не безопасная. Мы арендуем здесь пять этажей. Мы не владеем строениями и не контролируем доступ сюда.

Карина нагнулась, чтобы поближе рассмотреть его глаза. На ее щеках и лбу отмечались небольшие красные розетки. Приближалась ее собственная трансформация. Вот дерьмо. Он надеялся, что это произойдет с ней в какой-нибудь другой день. Он не хотел, чтобы она входила в фазу здесь, в убежище, без медицинской помощи, без успокаивающего ее Генри. Она могла умереть, а он хотел, чтобы она жила. Ему надо было быстрее восстанавливаться.

«Восстанавливайся, - мысленно заставил себя Лукас, - восстанавливайся».

Белым взрывом разразилась боль и утащила его.

Когда свет угаснул, он услышал ее успокаивающий голос, спокойный и теплый. Словно откидывающий назад в теплое джакузи, пропитывающее тело, пока рядышком плавала она.